Мы с дедом были рыбаки
И родственные души,
Я часто ночью у реки
Его рассказы слушал.
Подвижный, легкий и сухой,
Как все у нас в Калуге,
Дед был рассказчик неплохой,
Что знали все в округе.
Расположившись в шалаше,
Как в сказочном чертоге,
Мы говорили о душе
И спорили о Боге.
Я говорил, что Бога нет,
Как нас учили в школе,
Но возражал упрямо дед
И злился поневоле.
Однажды ночью при луне,
Когда река светилась,
Волнуясь, дед поведал мне
О том, что с ним случилось.
– Тому, наверно, тридцать лет
Минуло этим летом,
Я был тогда еще не сед
И был, как ты, поэтом.
Я как-то сильно занемог,
Не знаю, что там было,
Но даже двигаться не мог,
Ушла из тела сила.
Знахарки, бабки, то да се,
Припарки из горчицы,
Не помогало это всё –
И я попал в больницу.
Горело тело, как в огне,
Висели руки-плети,
Все говорили обо мне:
«Он не жилец на свете».
Я в тот момент поверил сам:
Близка за все расплата;
И был я ближе к небесам,
Чем скалы Арарата.
Метались сестры и врачи,
Шприцов сверкали жала,
И пламя тоненькой свечи
На тумбочке дрожало.
Как будто, тело отрубя,
Я жил не настоящим…
И вдруг почувствовал себя
По воздуху летящим.
Прозрачный, легкий, словно пух,
Летел я по палате,
И видел доктора, старух,
И тело на кровати.
Вот абажур, вот потолок,
Вот лунная дорожка,
И я забился в уголок
У самого окошка.
Сначала я понять не мог,
В чем, собственно, здесь дело,
И почему так доктор строг,
И что внизу за тело?
Потом пронзило: тело – я,
Я – мертв, чего же проще,
И слезы льет моя семья,
Жена и даже теща.
Хотел я громко закричать,
Прикрикнуть, как бывало,
Но на уста легла печать,
И голоса не стало.
Так значит, я теперь душа,
Невидимая крошка…
И полетел я не спеша
В открытое окошко.
Куда лететь? Куда идти
Прожившему без веры?
Какие встретятся в пути
Преграды и барьеры?
Хоть в ситуации такой
Мне быть не приходилось,
Я счастлив был: пришел покой,
Что раньше только снилось.
Телесной жизни страх исчез,
Я был как чистый разум,
И все величие небес
Мне приоткрылось разом.
Я понял мира благодать,
Гармонию Вселенной,
Так стоит ли переживать
О бывшей жизни тленной.
Все знанья мира предо мной
Раскрылись как картинка,
И понял я, что шар земной
Для Космоса – пылинка.
А я – свободная душа,
Все для меня открыто,
И ночь на диво хороша,
И горе позабыто.
Мерцали звезды в вышине,
Луна вовсю светила,
Кипела радостью во мне
Неведомая сила.
Паря над спящим городком,
Я слышал каждый шорох,
Здесь каждый дом мне был знаком,
И каждый камень дорог.
Но я ушел от них уже
В сиянье лунных пятен,
И здесь, на этом рубеже,
Для всех был непонятен.
Я ждал – подаст мне кто-то весть,
И хоть не видел взглядом,
Но было чувство – кто-то есть,
Летит со мною рядом.
Возник внутри какой-то свет,
И, озаренный светом,
Я понял: это мой сосед,
Погибший прошлым летом.
Мы с ним играли в домино
По вечерам, бывало,
И пили крепкое вино
В киоске у вокзала.
Вдвоем работали в саду,
Все праздники встречали,
Делили радость и беду,
Заботы и печали.
Он как-то утром вышел в лес,
На отдых, на природу,
И там таинственно исчез,
Как будто канул в воду.
Искало парня все село,
Но тут – дожди и холод,
Тропинки снегом замело,
А я уехал в город.
И вот он здесь со мной опять,
В заоблачном эфире,
Нам больше нечего терять
В подлунном грешном мире.
Сказал мне друг: «Не унывай,
Забудь о жизни тленной,
Мы полетим в далекий край
Неведомой Вселенной.
В край бирюзово-голубой,
Где жизнь продлится вечно,
Где только радость и покой,
И счастье бесконечно.
Ушедших близких навестим,
Любой достигнем цели.
Ну, что ты думаешь? летим!» –
И вот мы полетели.
В объятьях звездной тишины
Казался мир безбрежным,
И диск красавицы-луны
Дарил нас светом нежным.
Кругом мелькали тут и там
Хвостатые кометы,
И небо было, словно храм,
Построенный из света.
Летел я радостно-легко,
Мне все как будто снилось,
А где-то очень далеко
Внизу земля светилась.
Но, даже если б захотел,
Туда не мог попасть я,
Меня неведомый придел
Манил, как призрак счастья.
Мой спутник рядом в небе плыл,
И выглядел он странно,
Как будто весь составлен был
Из белого тумана.
Ни рук, ни ног, ни головы –
Клочок белесой тени,
И плыли мы средь синевы
Как пара привидений.
Светили звезды-острова
В пустыне мирозданья,
И мысли друга, как слова,
Печатались в сознанье:
«Мы общей связаны судьбой,
Разлучены – могилой,
И я был послан за тобой
Неведомою силой.
Ты видишь синюю звезду
В пустыне бесконечной?
Тебя туда я приведу
Уже для жизни вечной.
Мы были добрые друзья,
Искали вместе счастье,
И не оставлю я тебя
Без Божьего участья.
Но только ждет тебя одно
Большое испытанье,
Оно всем людям суждено,
Идущим в мир познанья.
Ты через мрак пройдешь и свет –
Один в молчанье строгом,
За прегрешенья дашь ответ
Перед Творцом и Богом.
Потом мы встретимся опять,
Уйдем к другим планетам,
Чтоб никогда не потерять
Друг друга в мире этом.
Теперь иди, поставив цель
Найти дорогу к счастью...» –
И распахнулся вдруг тоннель
Раскрытой жадной пастью.
Я оглянулся: «Где ты, друг?» –
Но рядом пусто было,
И тут меня схватила вдруг
Неведомая сила,
И потянула за собой,
Сомкнув объятья крепко,
Как тянет бешеный прибой
Березовую щепку.
Я несся в полной темноте,
В сыром, холодном мраке,
Как будто банка на хвосте
Испуганной собаки.
Здесь непрерывный шум стоял,
Как в заводской котельной,
Холодный страх меня объял
И ужас беспредельный.
Кто там стучал, что был за шум,
Не думал я, не ведал,
Ни мыслей не было, ни дум,
А лишь готовность к бедам.
И собирался я уже
Расстаться с жизнью личной,
Моей измученной душе
Все стало безразлично.
Но... огонек блеснул вдали,
Как звездочка средь ночи,
И я, заблудший сын Земли,
Обрадовался очень.
А огонек все рос и рос,
Горячим светом бился,
И, словно запах свежих роз,
Вокруг меня разлился.
Везде был мягкий, ровный свет,
Все соткано из света,
У нас наверно, слова нет,
Чтоб выразить все это.
И я увидел Существо –
На языке убогом
Не знаю, как назвать его,
Сверхразумом иль Богом.
Я видел чудо бытия
И Вечности истоки,
Горел, пылал и таял я
В Божественном потоке.
Я был как в сказке, как в раю…
Но СУЩЕСТВО сказало:
«Давай посмотрим жизнь твою
От смерти до начала.
От добрых и недобрых дел,
Что были в жизни тленной,
Зависит смертного удел
И место во Вселенной.
Свет замечательных идей
Пылает бесконечно,
И если жил ты для людей,
Ты будешь с ними вечно.
Теперь смотри...» – И жизнь пошла,
Как кинолента в зале,
Я видел все свои дела,
Заботы и печали.
И видел я, как делал зло,
Как нес несчастий бремя,
Как мне везло и не везло,
Как убегало время.
И было стыдно мне порой
До ужаса, до боли,
А жизнь текла передо мной,
Как речка в чистом поле.
Вот я чего-то там украл,
Вот был нечестен снова,
Вот обманул, подвел, соврал,
Свое нарушил слово.
Мечтал порою страстно я,
Чтоб это только снилось,
Но кинолента – жизнь моя –
Крутилась и крутилась.
Поток событий плыл и плыл,
И с горечью я видел,
Как мало в жизни я любил,
Как много ненавидел!
Пустые, мелкие дела
Жизнь разнесли по крохам,
И вот теперь она прошла
Ни хорошо, ни плохо.
Когда бы снова возвратить
Сейчас мгновенья эти,
Я разве так бы мог любить
И жить на белом свете!
Но поздно. Снова не пройти
По пройденным дорогам,
Назад заказаны пути
За жизненным порогом.
Тоской, раскаяньем томим,
В смятении великом,
Стоял я робко перед Ним –
ПРЕСВЕТЛО-МУДРЫМ ЛИКОМ.
Я был как бабочка в огне,
Как перед ветром колос,
И вдруг услышал в тишине
Божественного голос:
«Ты видел цепь грехов своих
Всю, с самого начала,
Подумай, как исправить их
И все начать сначала.
Тот, кто живет, всегда в пути,
По воле иль неволе,
Прожить – не поле перейти,
Засеять надо поле.
Еще довольно в мире зла,
Насилья, лжи, измены,
Людские чувства и дела
Пока несовершенны.
Придет когда-нибудь пора
Духовного всевластья,
Из малых зернышек добра
Взойдут побеги счастья.
Наступит ваш прекрасный век,
Мечта осуществится,
Иди! Твори! Ты – Человек
И Разума частица...» –
Тут сразу все исчезло вдруг,
И я увидел снова
Палату, нянечек, старух,
И доктора седого.
Мне расхотелось умирать,
Пустое это дело.
И, опустившись на кровать,
Я вновь вернулся в тело.
Прошло с тех пор немало лет,
Близка к концу дорога,
Но помню я тот дивный свет
И свято верю в Бога.
*
Старик закончил свой рассказ,
И тихо-тихо стало,
Один лишь желтый лунный глаз
Смотрел на нас устало.
Домов станичных огоньки
Горели светом ясным,
И этот вечер у реки
Казался мне прекрасным.