В “Политнеделе” мы регулярно публикуем обзоры важнейших событий 
во внутриполитической жизни России. 
Рубрику ведет директор Московского представительства 
Фонда “Наследие”, политолог 
Евгений Степанович Волк.

25 февраля –3 марта

На прошлой неделе на первый план общественного внимания вышли вопросы СНГ. И дело не только в том, что лидеры Содружества собрались на неофициальный саммит под Алма-Атой. События показали, что в отношениях между независимыми государствами, составлявшими когда-то «нерушимый союз» в рамках СССР, накопилось много проблем. Они требуют решений, а достичь их очень непросто — из-за принципиальных расхождений политических и экономических интересов.

Главная тема, разумеется, — это американское военное присутствие в Грузии. Некоторые российские политики и средства массовой информации буквально впали в истерику из-за якобы уже свершившегося «развертывания американских контингентов» в Панкисском ущелье для борьбы с международным терроризмом. Приверженцы «имперского мышления» в российском внешнеполитическом истеблишменте восприняли «американское военное вторжение в СНГ» как прямой вызов российской державности и сразу стали говорить об ответных мерах. Поскольку рычагов воздействия на Вашингтон у Москвы практически нет, главный удар пришелся на «непослушную» Грузию. Так, глава комитета по международным делам Госдумы Дмитрий Рогозин фактически предъявил Тбилиси ультиматум: если в Грузию прибудут американские войска, Россия признает независимость Абхазии и Южной Осетии — сепаратистских образований, чья легитимность отрицается международным сообществом. При этом нагнетании страстей на втором плане оказался тот факт, что речь идет всего лишь об использовании американских советников для подготовки грузинских сил к борьбе с терроризмом.

Показательна и противоречивость официальной реакции Москвы. Сначала министр иностранных дел Игорь Иванов забил в набат. Его алармистское заявление, что вовлечение американских военных в действия по борьбе с терроризмом в Грузии может еще больше осложнить ситуацию в регионе, наделало много шума. Однако мало кто задался вопросом: как именно осложнить? Мало кто обратил внимание и на противоречия у самого Иванова. Еще несколько дней назад он упомянул о возможном пребывании в Панкисском ущелье международного террориста номер один Усамы бен Ладена. Казалось бы, в этих условиях российский министр должен был бы приветствовать усилия США по подавлению террористических группировок в этом районе. Иванов же предпочел вновь обрушиться с критикой на США.

Судя по всему, многих российских политиков беспокоит не столько угроза терроризма вблизи российских границ, сколько возрастание политического и военного влияния США в Закавказье. А это, что ни говори, объективный процесс. И Грузия, и Азербайджан делают ставку на развитие многоплановых отношений с США и НАТО и ожидают от них той политической, военной и экономической помощи, которую они вполне в состоянии дать. А вот Россия такую поддержку оказать не может. Остается только протестовать или смириться с положением вещей.

Именно по второму варианту стал действовать президент Путин. На саммите в Казахстане он де-факто дезавуировал московских «ястребов». Смысл его высказываний сводился к следующему: почему Средняя Азия может принимать американских спецназовцев, а Грузия нет? Это вполне прагматичный подход. Ведь по сути дела американцы, действуя решительно в Афганистане, сняли многие угрозы, исходящие оттуда для самой России. В стратегическом (а не узколобом, догматическом) плане помощь США в борьбе с террористическими группировками на территории Грузии отвечает интересам России, а не противоречит им.

А вот поощрение сепаратистских тенденций в Грузии действительно чревато большими неприятностями для самой России. И без того хрупкий мир может в одночасье разрушиться, захлестнув волной беженцев и насилия Северный Кавказ, где хватает и своих проблем. Конфронтация с Тбилиси, которая на прошлой неделе приобрела угрожающие размеры, не только бесплодна, но и чрезвычайно опасна. Конец грузинской государственности в результате распада этой страны вряд ли добавит стабильности в ситуацию в рамках СНГ.

Но грузино-российский узел противоречий — лишь один из многих внутри Содружества. Страны Средней Азии активно дрейфуют в сторону Запада. К примеру, стал известен факт заключения договора между Узбекистаном и ФРГ об аренде бундесвером аэропорта в Термезе. В сторону НАТО все больше ориентируются и традиционный союзник России в этом регионе — Таджикистан. Пророссийская ориентация коммунистического правительства Молдавии привела к массовым акциям оппозиции. Влияние Москвы на процессы в СНГ ограничено и, судя по всему, уменьшается, а политические перспективы Содружества выглядят все более туманными.

Слухи о размещении американских войск в Грузии подстегнули военную оппозицию в России. Не секрет, что многие военные не довольны внешней политикой, проводимой Путиным, и военной реформой (вернее, ее подобием). Однако до сих пор критика в адрес президента и его окружения, как правило, не выходила за пределы служебных кабинетов и «курилок». Сейчас генералитет пошел в наступление. Один из авторитетных военных деятелей генерал-полковник Леонид Ивашов, еще недавно ответственный за внешние связи Минобороны, открыто заявил, что ориентация на Запад — серьезная геополитическая ошибка руководства страны, «которая может весьма дорого стоить». А начальник главного мобилизационного управления Минобороны Валерий Астанин, отвечающий за комплектование ВС, подверг резкой критике планы радикального сокращения ВС и перехода на контрактную службу, которые получили поддержку президента.

Продолжается атака «военной оппозиции» и на министра обороны Сергея Иванова. Здесь ее интересы смыкаются с устремлениями опального олигарха Бориса Березовского, ведущего линию на ослабление позиций президента. Показательно в этом плане, что «первую скрипку» в подкопе под Иванова играет «Независимое военное обозрение», контролируемое, как и «НГ», Березовским. Иванова упрекают в отсутствии армейского опыта, в неспособности правильно организовать обработку и анализ информации, в противоречивости политической линии и даже в «сдаче» национальных интересов (в качестве примеров приводится закрытие российских баз в Лурдесе, Камрани и согласие на размещение сил США в Средней Азии и теперь в Грузии).

Военный истеблишмент делает ставку на продвижение в министерское кресло начальника Генштаба генерала Анатолия Квашнина — профессионального военного, не вызывающего раздражения у военных масс. С его кандидатурой может согласиться и сам Путин. Несмотря на личное расположение к Иванову у него не могли не накопиться претензии к соратнику из внешней разведки. Именно Квашнин в состоянии сейчас восстановить во многом утраченное взаимодействие Минобороны и Генштаба. Сергей Иванов же может вернуться в секретари Совета безопасности, который явно «захирел» при его преемнике — бывшем министре внутренних дел, милиционере Владимире Рушайло.

В любой случае ясно, что Путин испытывает острый дефицит преданных кадров, способных осуществлять его линию во всех жизненно важных сферах государственной деятельности. В этих условиях он вынужден маневрировать, сохраняя на руководящих постах людей, которые явно не разделяют его точки зрения на многие внутри— и внешнеполитические процессы (как, к примеру, Игорь Иванов). Возможная отставка Сергея Иванова станет своеобразной «лакмусовой бумажкой», демонстрирующей, насколько далеко президент может пойти на уступки националистическим оппозиционным настроениям в политическом и военном истеблишменте.

Острая политическая борьба вокруг вступления России в ВТО — это тоже отражение соперничества прозападных и националистических сил. После обнадеживающих пролиберальных заявлений премьера Михаила Касьянова голову подняли противники интеграции России в эту международную организацию. Так, на прошлой неделе Российский союз промышленников и предпринимателей выступил с жестким обращением к участникам ВТО, требуя немедленной отмены дискриминационных ограничений в отношении российских товаропроизводителей. Речь идет о прекращении антидемпинговых расследований против России (их сейчас 120) и о признании России страной с рыночной экономикой. Российские правительственные чиновники резко критикуют США за введение новых ограничений на импорт российской стали и Евросоюз за запрет на полеты слишком шумных российских самолетов.

Депутат Госдумы Константин Ремчуков, глава Всероссийского совета по присоединению к ВТО и известный критик ВТО, предложил правительственным переговорщикам занять еще более жесткую позицию. Что они немедленно и сделали. Россия объявила о том, что не будет подписывать соглашения о гражданской авиации, если оно ликвидирует ввозные пошлины на самолеты и комплектующие, и запретит господдержку авиастроения. Партнерам по ВТО будет предоставлен десятилетний переходный период после вступления России, в течение которого импортная пошлина сохранится на нынешнем уровне в 20 процентов. В обмен Россия может согласиться на увеличение иностранного капитала в российских авиапредприятиях (с 25 до 50 процентов). Подобных же льгот требует и автомобилестроение. Очевидно, что эти позиции вряд ли будут восприняты в ВТО с энтузиазмом. 14 марта правительство вновь намерено вернуться к вопросу о линии на переговорах с ВТО.

18–24 февраля

Кадровая ситуация в российском правительстве вновь привлекла внимание политологов и СМИ. Сколько уже говорили о неминуемой отставке премьера Касьянова, но он пока непотопляем и даже укрепляет свои позиции. На прошлой неделе он одержал крупную аппаратную победу: от должности вице-премьера был отстранен Илья Клебанов, считавшийся креатурой президента Путина и лично известный ему по работе в Питере. Клебанов негласно рассматривался как возможная замена Касьянову…

В чем же провинился ныне опальный бывший вице-премьер? Дело в том, что в верхах идет острая борьба за контроль над мощными финансовыми потоками в военно-промышленном комплексе, особенно в том, что касается торговли оружием. Клебанов как куратор ВПК в правительстве стремился все замкнуть на себя и неизбежно наступал на мозоль премьеру, который отнюдь не жаждал лишиться влияния в этой прибыльной сфере. Подковерная схватка между ними выплеснулась наружу при распределении заказа на постройку двух эсминцев для ВМС Китая (стоимостью 1,4 млрд долларов). Клебанов лоббировал интересы питерского Балтийского завода, а Касьянов поддерживал «Северную верфь». Обострились и личные отношения двух высокопоставленных чиновников. Клебанов нередко саботировал распоряжения премьера, рассчитывая, видимо, на поддержку президента.

Однако Путин все же «сдал» земляка, хотя и не полностью. Клебанов сохранил влиятельный пост министра промышленности и технологий и таким образом продолжает контролировать значительную часть «оборонки».

Думается, что решающую роль в отставке Клебанова с политической должности вице-премьера сыграли именно политические мотивы. Ведь именно Клебанов как председатель правительственной комиссии наиболее ревностно отстаивал версию о том, что атомная подводная лодка «Курск» затонула в результате столкновения с иностранной (читай — американской) субмариной. Но на прошлой неделе эта версия окончательно лопнула. И генпрокурор Владимир Устинов, и главком ВМС Владимир Куроедов признали, что лодка затонула в результате внутренней аварии. Никаких следов иностранного присутствия в районе гибели «Курска» не обнаружено, зато выявлены факты традиционного отечественного разгильдяйства со стороны ее экипажа. Серьезные обвинения выдвинуло следствие и в адрес командования Северного флота. Но оно уже выведено из-под удара: большинство причастных к трагедии высших офицеров были заблаговременно уволены. Освобождение от должности Клебанова снимает с него ответственность за политические оценки, связанные с «Курском» и приведшие к трениям между Россией и США. Подобные «ляпы» Путин не склонен прощать.

Касьянов немедленно воспользовался плодами аппаратной победы над Клебановым и взял на себя непосредственное курирование «оборонки» и примыкающего к ней Минатома (раньше это была полностью клебановская вотчина). Вице-премьер Христенко получил контроль над МПС и Минсвязи. Часть полномочий Клебанова — в том, что касалось надзора за безопасностью в промышленности, горном деле и ядерной сфере, — передана министру по чрезвычайным ситуациям Сергею Шойгу.

Полная победа Касьянова? Не совсем. Путин умело применяет систему сдержек и противовесов, чтобы не допустить чрезмерного усиления кого-либо из видных политиков, способных в перспективе составить ему конкуренцию. О том, что Клебанов сохранил пост в правительстве, уже говорилось. Но Касьянову подаются и другие сигналы. Так, советник президента по экономическим вопросам Андрей Илларионов впервые за последний год публично выступил с критикой экономической политики Касьянова. Вряд ли он сделал это без санкции президента. Точно так же, как и ранее, когда по просьбе Путина г-н Илларионов умерил свой критический запал в отношении премьера.

В чем суть обвинений в адрес Касьянова? Советник президента считает ошибочной предлагаемую правительством схему увеличения внутренних заимствований. Он считает, что это окажет негативное влияние на экономический рост в стране и в перспективе чревато обвалом фондового рынка, как это было в 1998 году. Кроме того, Илларионов критикует Касьянова за высокую инфляцию и попытки скрыть информацию о реальном росте цен от общественности. Что ни говори, серьезные обвинения. На этом фоне Касьянов вряд ли может чувствовать себя в полной безопасности.

И все же не следует забывать об аппаратном мастерстве премьера. Он ищет поддержки у «капитанов» российского бизнеса и находит ее. Последнее свидетельство тому — его встреча с руководством российских нефтяных компаний. Касьянов фактически дал им добро на увеличение добычи и экспорта нефти, что в общем противоречит обещаниям России странам ОПЕК. Премьер с пониманием отнесся и к сетованиям нефтяных баронов на «чрезмерное налоговое бремя». Для обсуждения этой и других стратегически важных для отрасли проблем создана специальная рабочая группа в составе представителей министерств, нефтяных компаний и Федерального Собрания во главе с вице-премьером Виктором Христенко. Такая забота не забывается.

Касьянов также стремится консолидировать свои позиции в международном плане. Он в целом выступает за скорейшее вступление России в ВТО. Причем премьер готов на существенную либерализацию с целью обеспечения доступа иностранных компаний на российский рынок услуг. В частности, по его словам, необходимо влить «свежую западную кровь» в российский страховой бизнес. Сейчас закон ограничивает иностранное участие в российских страховых обществах 15 процентами. Касьянов — за радикальный пересмотр этого ограничения. Но опять-таки не все в правительстве разделяют позицию премьера. Еще один петербуржец, близкий к президенту министр связи Леонид Рейман настаивает на сохранении монопольных позиций своего ведомства и после вступления в ВТО.

Такие отрасли, как автомобильная, авиационная, мебельная, химическая, сельское хозяйство, тоже настороженно относятся к ВТО и требуют особых льгот. Это, безусловно, будет затруднять переговоры о присоединении России к этой организации. Так или иначе, Касьянову придется столкнуться со многими вызовами.

Среди международных событий доминировала, разумеется, зимняя олимпиада в Солт-Лейк-сити. Причем, не ее спортивная составляющая, а именно политические аспекты. Спортивное противоборство преломлялось в СМИ и общественном сознании через призму конфронтации Восток-Запад времен «холодной войны». Да и лексикон многих спортсменов и деятелей от спорта был соответствующим. Можно сказать, что одним из главных итогов Олимпиады для России стал выплеск антизападных, прежде всего антиамериканских настроений. Недостатки судейства, результаты допинг-контроля однозначно интерпретировались как часть «глобального заговора» против России. Характерно, однако, что Путин воздержался от участия в антизападной кампании, сконцентрировав критику на неправильных действиях российских спортивных функционеров. Судя по всему, Путин прочно ангажирован линией на сближение с Соединенными Штатами и не хочет давать козырей свои оппонентам.

Показательно, что в период посещения Москвы заместителем госсекретаря США Дж. Болтоном Кремль отложил визит главы иранского МИД Харрази. Путин показывает: отношения с Вашингтоном для него важнее. Переговоры с Болтоном привели к определенным сдвигам в направлении заключения нового, юридически обязывающего соглашения о сокращении стратегических наступательных вооружений. Его подписание планируется в ходе визита президента Дж. Буша в Москву в мае.

11–17 февраля

Проблема преступности все больше волнует россиян. Статистика показывает, что количество преступлений, в первую очередь тяжких и особо тяжких, неуклонно растет. Особенно тревожит увеличение числа убийств. В относительно благополучном 1986 году (сразу после начала антиалкогольной кампании, ознаменовавшейся некоторым сокращением насильственных преступлений), во всем Советском Союзе было убито «всего» 15 тысяч человек. А в 2001 году в России, где население в два раза меньше, чем в СССР, убийств — более 34 тысяч. То есть рост фактически в пять раз! Более того, 7 тыс. убийц — на свободе…

Неудивительно, что эта проблема заботит и власть. Выступая на прошлой неделе в Генпрокуратуре, президент Путин признал, что убийства, похищение людей, разбой и грабеж стали повседневными явлениями в жизни россиян. Для борьбы с преступностью власти видят два пути. Первый — это неотвратимость наказания. Именно за него ратует Путин. Однако достичь этого не так-то просто. Нужна основательная реформа всего правоохранительного механизма и системы судопроизводства. А это длительный и, как показывает уже имеющийся опыт, болезненный процесс.

Куда как проще пойти по другому пути — ужесточить наказания. Эта популистская мера поможет на некоторое время выпустить пар народного недовольства, увеличить показатели «посадок». В числе наиболее распространенных предложений на этот счет — отмена моратория на смертную казнь, введенного еще президентом Ельциным в 1996 году. Путин выступил против этого. Восстановление смертной казни будет тяжелым ударом по его международной репутации, особенно в Европе: ведь именно отмена высшей меры была одним из главных условий приема России в «цивилизованное сообщество» Совета Европы. По-видимому, и сам президент не верит в действенность смертной казни как фактора, сдерживающего убийц. Но ему придется считаться с общественным мнением, которое требует «кровь за кровь».

С проявлением этих настроений Кремлю пришлось столкнуться на прошлой неделе. Госдума убедительным большинством голосов (266 — «за») приняла обращение к президенту с требованием отменить мораторий на смертную казнь и снова применять ее, правда, «в исключительных случаях». Характерно, что в числе поддержавших эту «антипрезидентскую» резолюцию — не только левые, но и многие центристы, обычно примыкающие к прокремлевской группировке. Фракция ОВР, формально слившаяся с пропутинским «Единством», почти единодушно поддержала постановление. Это серьезный вызов президенту.

На российском Олимпе слышны голоса в пользу общенационального референдума о смертной казни. Нет сомнений, что в условиях роста насилия ее восстановление будет одобрено большинством. Однако это вряд ли радикально изменит криминогенную обстановку в стране. Силовые органы глубоко вовлечены в междоусобные разборки между властными группировками и устраняются от малоперспективных и сложных уголовных дел. Доходит до того, что президент, не доверяя правоохранительным органам, вынужден вызывать из Санкт-Петербурга «стороннего» следователя, чтобы разобраться в существующих между ними междоусобицах.

Если преступник не пойман, то и мера наказания для него не более чем символ.

Все говорят о том, что реформа правоохранительной сферы назрела. Беда в том, что спецслужбы — одна из немногих прошлых опор Путина, и он вряд ли станет решительно рубить сук, на котором сидит. Следовательно, перемены ограничатся незначительными кадровыми перестановками.

На прошлой неделе правительство утвердило проект закона «Об альтернативной гражданской службе» для представления в Госдуму. Как и предсказывалось, принятый вариант является компромиссом между жесткой позицией Генштаба и либеральными воззрениями социальных министерств. Хотя тем гражданам, кто не хочет служить с оружием в руках, и придется так или иначе мотивировать и доказывать свои убеждения (как этого требовал Генштаб), все же они будут освобождены от прохождения альтернативной службы непосредственно в воинских частях и смогут продолжать вечернее или заочное образование (как просили либералы). Однако этому проекту еще предстоят жаркие бои в Госдуме, где есть лобби как у Генштаба, так и у «социалов».

Введение альтернативной службы — лишь одно из направлений военной реформы. Остальные явно буксуют, у них не хватает мощного тягача на самом верху власти. Ожидалось, что эти функции возьмет на себя министр обороны Сергей Иванов, доверенное лицо президента. Однако этого не произошло. На прошлой неделе исполнился год его пребывания в должности, и ряд российских СМИ откликнулись серьезными обвинениями в его адрес. Они сводятся к тому, что этот близкий к президенту политический деятель не занимает активной позиции по вопросу радикальной реформы ВС, самоустраняется от решения насущных вопросов военного строительства. Признавая важность политических выступлений министра на международных форумах, его аналитические способности и безупречную репутацию, СМИ в то же время обращают внимание на то, что он уходит от неприятных текущих проблем — массового дезертирства, низкого уровня безопасности военной техники, неудовлетворительных условий оплаты и службы значительной массы военнослужащих.

Появление таких публикаций вряд ли случайно. Создается впечатление, что Сергей Иванов оказался чужаком для военного истеблишмента, и тот планомерно и упорно отвергает из своей среды гражданского министра — выходца из спецслужб. Даже личная близость к Путину и поддержка президента не гарантируют выживания Иванова в этом враждебном для него окружении. Судя по всему, возможности по продвижению своих лояльных кадров у него ограничены в силу специфики Минобороны. В то же время костяк военных ведомств, поднаторевший в аппаратных интригах последнего десятилетия, не упускает возможности подставить министра и усугубить недовольство его работой как «наверху», так и в армейских низах. Публикации против Иванова — отражение этого недовольства. Положению министра обороны трудно позавидовать.

Определенный экономический рост в прошлом году был благоприятен для инвестиционной привлекательности России. По предварительным статистическим данным, за первые 9 месяцев 2001 года наблюдался значительный приток капиталовложений — 9,7 млрд долларов. Их основной объем концентрировался в пищевой промышленности и розничной торговле.

В числе главных стран-инвесторов — маленькие Кипр и Швейцария. Что это означает? Неужели сдержанные жители Гельвеции и темпераментные киприоты воспылали жаркой любовью к России? Да нет. Речь идет о возвращении на родину российских же денег, вывезенных нашими соотечественниками. И это, безусловно, позитивное явление. Значит, многие российские бизнесмены поверили в политическую и экономическую стабильность в стране и вновь готовы вести здесь дела.

Что же касается «подлинных» иностранных инвесторов, то они проявляют большую осторожность. Недаром прямые американские инвестиции в российскую экономику в 2,5 раза меньше кипрских.

Одним из главных препятствий на пути развития бизнеса и притока инвестиций остается чрезмерное государственное регулирование экономики. Нельзя сказать, что борьба с ним не ведется. Так, на прошлой неделе вступил в силу принципиально важный закон «О лицензировании». Он предусматривает сокращение количества лицензируемых видов деятельности более чем в 30 раз (с 4000 до 120) и ограничивает произвол проверяющих инстанций. Однако количество проверок не лимитируется. Многие предприниматели жалуются на то, что самые разные органы проверяют их фактически непрерывно. Это мешает нормальной работе.

В этой связи общественная организация «Деловая Россия», объединяющая предпринимателей и депутатов и отстаивающая интересы бизнеса, выступила с инициативой создания антибюрократического свода законов. Она предлагает разработать и принять систему общих межотраслевых и специальных отраслевых законов, которые будут регулировать всю предпринимательскую деятельность в России. Роль же министерств в нормотворчестве будет сокращена до минимума.

Эта инициатива нашла поддержку в администрации президента. Однако до ее воплощения в жизнь еще далеко. По оценке лидера «Деловой России», депутата Госдумы Игоря Лисиненко, потребуется принять не менее 400 отраслевых законов. Пока же разработано только 83. За это время неискоренимая бюрократия изобретет новые лазейки для сохранения своих позиций. Хотя ведомства и их НИИ формально отстранены от подготовки этих законов, свои лоббисты и в Госдуме, и в президентской администрации у них всегда найдутся.

4–10 февраля

Экономическая ситуация в стране вновь оказалась в центре внимания общественности и правительства. Данные Госкомстата о том, что инфляция в январе составила 3,1 процента, встревожила всех. Если рост цен и дальше пойдет такими темпами, то весь бюджет 2002 года и прогнозируемая экономическая стабильность окажутся под угрозой.

Озабоченность правительства выражается в традиционных бюрократических мерах: премьер просто запретил членам правительства выступать на эту тему, чтобы не спровоцировать инфляционные ожидания и панику среди населения. Уполномоченные официальные лица поставили под вопрос точность оценок Госкомстата, утверждая, что там подсчитали существенное подорожание коммунальных услуг в Москве. Однако коммунальные платежи по новым расценкам носят пока добровольный, а не обязательный характер. Тем не менее, очевидно, что вброс различными федеральными органами свыше 50 млрд бюджетных рублей в конце прошлого года действительно спровоцировал рекордную за последние три года инфляцию. Это фактически вынужден был признать и сам премьер, приказав членам Кабинета «более бережно расходовать бюджетные средства».

Не слишком оптимистическое начало экономического года требует от правительства мер по нахождению дополнительных источников пополнения бюджета. В качестве таковых рассматривается дальнейшая приватизация, на которой государство рассчитывает заработать 35 млрд рублей. Более 85 процентов этой суммы должна обеспечить продажа принадлежащих государству акций крупных нефтяных компаний «Лукойл» и «Славнефть». А всего государство собирается приватизировать 400 акционерных обществ и 150 государственных унитарных предприятий. Кроме того, в соответствии с новым законом «О приватизации», вступающим в силу в апреле, на продажу могут быть выставлены еще 500 АО и 1500 ГУП, где доля государства не превышает 25 процентов.

Если планы приватизации будут реализованы в полном объеме, а цена на нефть не упадет ниже 18,5 долларов за баррель, то экономический кризис удастся предотвратить. Однако стопроцентных гарантий на этот счет нет.

Социологические данные говорят о том, что общественная поддержка реформ в значительной степени исчерпана. Сейчас лишь 28 процентов населения продолжают поддерживать преобразования, тогда как 59 процентов относятся к ним критически (десять лет назад пропорция была совершенно иная: почти половина поддерживала реформы и лишь 34 процента воспринимали их критически). Причина столь видимых изменений — в ухудшении материального положения значительной части населения. Формирование и укрепление среднего класса — опоры гражданского общества — идет медленно и противоречиво, хотя катастрофические последствия августа 1998 года он фактически преодолел. В качестве «локомотива реформ» сейчас в большой мере выступает молодежь.

Одной из важнейших проблем для молодежных групп населения является призыв в армию. Глубокий кризис российских вооруженных сил отпугивает молодых россиян. Из года в год растет число не желающих служить, количество «откосивших» от армии по разным основаниям — законным или нет. Решением проблемы мог бы стать переход на полностью профессиональную армию и введение института альтернативной службы.

Сейчас уже ясно, что профессиональные ВС — весьма отдаленная перспектива. Нынешние военные руководители всячески противятся переходу, небезосновательно полагая, что в новой модернизированной структуре места им не найдется, а количество синекур будет резко сокращено. В качестве главного аргумента приводятся чисто гипотетические астрономические цифры стоимости профессиональной армии. На практике никто так и не удосужился точно рассчитать финансовые аспекты военной реформы с учетом качественно новой военно-политической обстановки в мире. Ведь России реально никто извне не угрожает и, соответственно, требования к количественному составу ВС совершенно иные. Естественно, при том понимании, что армия будет призвана защищать страну, а не вести строительство или заниматься спасательными работами и другими, не свойственными ей функциями.

Что касается альтернативной службы, то здесь продолжается острая политическая борьба. Это право провозглашено конституцией еще десять лет назад, но соответствующий закон так и не был принят. Казалось бы, в новой Думе он мог пройти безболезненно, ведь сопротивление левых уже не столь сильно. Действительно, на свет появился достаточно взвешенный проект думского комитета по обороне, согласованный с соответствующим министерством. Однако Генштаб фактически дезавуировал позицию министерства (это происходило в период болезни министра Сергея Иванова). Начальник ГШ Анатолий Квашнин «вбросил» в правительство свой собственный вариант закона, который фактически разрушил все то, что было наработано прежде.

Новый вариант обязывал призывников доказывать свое право на альтернативную службу, проходить ее непосредственно в воинских частях за пределами своего региона и служить в два раза дольше, чем обычные «срочники». Фактически этот вариант трактует альтернативную службу как суровое наказание. Именно поэтому большинство в правительстве отказалось поддержать этот проект. В результате работы согласительной комиссии Генштабу пришлось пойти на серьезные уступки. Вводится заявительно-доказательный принцип АГС: призывнику достаточно обосновать свое нежелание служить с оружием в руках. Однако убедительность его доказательств может быть проверена.

Прохождение АГС в воинских частях, слава Богу, запрещено (иначе альтернативщики подвергались бы издевательствам почище обычной «дедовщины»). Но все они могут быть направлены на другие объекты министерства обороны, к примеру, в военные совхозы (кстати, вот еще один из нереформированных рудиментов советской армии).

Срок альтернативной службы, по заключению согласительной группы, в 1,5 или 2 раза дольше обычного — 36 или 48 месяцев. Однако, судя по всему, будет все же принят 4-х годичный срок.

Что тоже важно, докладывать законопроект в Госдуме будет не начальник Генштаба Анатолий Квашнин, известный принципиальный противник АГС, а министр труда и социального развития Александр Починок.

Будет ли новый закон об АГС эффективным? Вряд ли. При отсутствии реальной реформы в вооруженных силах призывники предпочтут «косить» по-старому: через подкуп медицинских комиссий, сотрудников военкоматов, оформление фиктивных документов, поступление в учебные заведения и предприятия, дающие отсрочку, и т.п. На Украине, где подобный закон уже принят, им воспользовались менее 1 процента призывников. Проблемы с призывом будут только обостряться. Введение полностью профессиональной армии — давно назревшая необходимость. Затягивание этого процесса лишь усугубляет общий кризис российских ВС. Свидетельств тому на прошлой неделе было предостаточно. Массовый характер приняли побеги военнослужащих из частей. Причем дезертиры из элитной десантной части убивали всех, кто пытался им помешать. Один за другим разбивались военные вертолеты в Чечне. Что-то прогнило в военном королевстве…