22–28 октября

Сенсацией недели стало, пожалуй, сообщение о готовности Москвы сесть за стол переговоров с представителями чеченской оппозиции, группирующимися вокруг Аслана Масхадова. Полпред президента в Южном округе Виктор Казанцев заявил о своей предстоящей встрече в Москве с уполномоченным формального президента Чечни Ахмедом Закаевым. Сам по себе факт начала переговоров или хотя бы только официальных контактов в целях мирного урегулирования можно только приветствовать. Готовность идти на такие контакты — это позитивный сдвиг в позиции Кремля.

Вместе с тем, судя по всему, стороны по-разному представляют себе содержание переговоров. В Москве не отказались от требования безоговорочного разоружения боевиков в качестве предварительного условия любого переговорного процесса. Однако Закаев открыто заявил, что разоружение не может быть необходимой предпосылкой для начала контактов. Оно может быть лишь одной из тем, которые должны включать возвращение беженцев, прекращение военных действий и оказание Чечне массированной экономической помощи.

Решение Кремля о контактах скептически встречено многими политиками и военными как в Чечне, так и вне ее. Нынешний глава администрации Чечни, ставленник Москвы Ахмад Кадыров считает, что переговоры выгодны лишь Масхадову, который, создавая видимость диалога с Москвой, рассчитывает укрепить свой авторитет. По мнению бывшего командующего федеральной группировкой войск в Чечне Анатолия Шкирко, ничего нового от Закаева в Москве не услышат и переговоры будут безрезультатными.

Большинство экспертов склоняется к мысли о том, что Масхадов имеет ограниченное влияние на события в Чечне и что его позиция не будет беспрекословным ориентиром для других главарей «незаконных вооруженных формирований».

Федеральные военнослужащие в Чечне опасаются, что центральное правительство вновь, как и в 1996 году в Хасавюрте , пойдет на серьезные уступки боевикам. А это даст им паузу для восстановления сил и возобновления боевых действий. В любом случае трудно ожидать какого-либо существенного прогресса в чеченском урегулировании в обозримом будущем.

В центре внимания московских политологов по-прежнему находятся последние решительные шаги президента Путина на международной арене: поддержка антитеррористической акции США, смягчение позиции в отношении НАТО и ПРО. Эти вопросы обсуждаются на многочисленных тусовках, и нельзя сказать, что там преобладает позитивный настрой в отношении новых элементов президентского курса.

Некоторые, даже прозападные эксперты стали поговаривать о «горбачевщине» и «козыревщине», намекая на то, что нынешняя линия Путина напоминает политику «односторонних уступок» в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Радикалы на левом и правом флангах даже открыто употребляют в отношении президента термин «предательство».

Достаточно многие убеждены, что в ответ на российскую поддержку Запада Вашингтон и его союзники должны пойти на значительные уступки Москве. Речь идет, прежде всего, о том, чтобы Россия играла в НАТО не консультативную, а решающую роль.

Кроме того, считается, что Запад должен безоговорочно признать Россию страной с рыночной экономикой и отменить в отношении ее дискриминационные меры. США должны полностью устранить поправку Джексона-Вэника, ограничивающую экономические связи с Россией, учесть ее позицию в отношении Договора по ПРО и отказаться от политики сдерживания России в зоне ее традиционного влияния (страны СНГ). Действия России в Чечне должны рассматриваться Западом как часть международной борьбы с терроризмом. Эксперты полагают, что именно с такой платформой Путин должен выступить на предстоящем саммите с Джорджем Бушем в ноябре в Техасе. Однако немногие ожидают, что эта встреча приведет к радикальному прорыву в российско-американских отношениях. Как бы то ни было, различия в позициях сторон, причем вполне осязаемые, сохраняются.

Вместе с тем недавние контакты Путина в Душанбе с лидерами Таджикистана и легитимного правительства Афганистана показывают, что в этом регионе существует определенная общность интересов России и США. Обе стороны заинтересованы в стабильности и прекращении распространения мусульманского экстремизма в регионе. Судя по всему, обе стороны против участия талибов в будущем правительстве Афганистана. Однако Вашингтон не может не считаться с Пакистаном, который продолжает контакты с некоторыми лидерами Талибана.

На внутриполитическом фронте — без особых перемен. Официально оформился союз «Единства», «Отечества» и «Всей России», но участникам новой интегрированной «партии власти» еще предстоит непростой процесс программных и кадровых притирок.

Министр путей сообщения Николай Аксененко, обвиненный Генеральной прокуратурой в преступлениях сразу по нескольким статьям, включая и новую — «превышение должностных полномочий с тяжкими последствиями», — предпочел уйти в отпуск. Не исключено, что дальнейшее расследование приведет к его отставке. Однако пока в Кремле окончательное решение на его счет, по-видимому, еще не принято.

На прошлой неделе президент подписал долгожданный Земельный кодекс, вокруг которого целое десятилетие шла ожесточенная политическая борьба между сторонниками и противниками реформ. Его позитивное, реформистское значение состоит в том, что он гарантирует частную собственность на земли городского и промышленного значения, подтверждает права владельцев дачных и приусадебных участков распоряжаться ими по своему усмотрению. Открыты новые возможности для развития ипотеки, жизненно важной для малого и среднего бизнеса.

В то же время нельзя не признать ограниченные масштабы действия кодекса. За его рамки выведены практически все сельскохозяйственные угодья. Сфера применения права на свободную куплю-продажу земли — лишь 2 процента из 1,7 млрд гектаров. Решение основополагающего вопроса о сделках с сельскохозяйственными наделами отложено до принятия федерального закона «об обороте земель сельскохозяйственного назначения». Весной, когда кодекс принимался в Государственной Думе, доминировали оптимистические нестроения, что дополнительный закон не заставит себя ждать и будет быстро принят. Но сопротивление коммунистов и аграриев и нерешительность проправительственных фракций, где немало сомневающихся, пока не позволили это сделать.

Тем временем неопределенность в вопросе о реальной цене земли, заниженные официальные цены, в том числе в Москве, создают питательную почву для всевозможных махинаций и злоупотреблений со стороны бюрократов в городе и на селе.

Постепенно, но продвигается реформа финансовой системы. В соответствии с рекомендациями МВФ и Всемирного банка, готовится приватизация Внешторгбанка, второго по величине в России. Сейчас 99,9 процентов его акций принадлежат Центробанку. На прошлой неделе Европейский банк реконструкции и развития выступил с предложением купить 20 процентов акций ВТБ за 300 млн долларов, часть из которых пойдет на разработку программы его приватизации. Российское правительство уже проявило интерес к этой инициативе ЕБРР. Однако в руководстве кабинета министров хотят, чтобы часть акций ВТБ, принадлежащих сейчас ЦБ, не ушла в частные руки, а осталась у государства в лице Минфина. Таким образом, приватизация ВТБ будет носить ограниченный характер.

15–21 октября

Однозначная поддержка президентом Путиным решительных мер США по борьбе с международным терроризмом и отказ от военного присутствия на Кубе и во Вьетнаме восприняты российским истеблишментом как существенные изменения в политической ориентации российского руководства. От антизападной риторики, свойственной начальному периоду правления Путина, президент и его окружение все больше берут курс на сотрудничество с Западом. Об этом свидетельствует и смягчение позиции России в отношении ПРО и расширения НАТО. Прозападная тенденция, хотя и в ограниченных масштабах, проявилась и в российской линии на саммите Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества, где Путин, вопреки оценкам ряда других участников, назвал действия США в Афганистане «взвешенными и адекватными».

Перемены в российской внешней политике встречают противоречивую реакцию в российском обществе. Естественно, что ориентированные на западную цивилизационную модель политики и эксперты приветствуют сближение России с Западом в борьбе с терроризмом и экстремизмом. В этих кругах поддерживают и уменьшение военного бремени России за рубежом, которое по пути являлось инструментом сверхдержавного подхода к мировой политике и не отвечало новым сложившимся внутри— и внешнеполитическим реалиям.

Естественно и то, что левые осуждают прозападные веяния наверху. Они резко критикуют американские акции в отношении исламских террористов и осуждают Путина за симпатии к США. К ним примыкают и адепты «холодной войны» из числа отставных военных, в частности, бывшие главный «международник» минобороны Ивашов и начальник внешней разведки Шебаршин, которые вообще ставят под сомнение причастность мусульманских экстремистов к терактам в Нью-Йорке и Вашингтоне. Один из лидеров КПРФ Виктор Илюхин считает, что российские военные базы за рубежом должны быть сохранены, а Путин проводит политику «сужения интересов российского государства до Подмосковья». Закономерна и позиция националиста Жириновского: «Базы нужны для того, чтобы сохранить военный потенциал».

Опросы общественного мнения свидетельствуют, что не только политики, но и общество в целом разделилось в вопросах внешней политики. В стране еще немало людей, которым привычно мыслить категориями конфронтации с США, которые отвергают саму мысль о том, что Россия объективно превратилась из мировой державы в региональный центр силы. Военную акцию возмездия США поддерживает все же меньше населения (чуть более 40 процентов при около 50 процентов против). Почти две трети опрошенных (64 процента) полагают, что американская военная операция на Среднем Востоке лишь расширит поддержку террористов и спровоцирует новые акты террора.

Поляризация мнений просматривается и в отношении к НАТО. Согласно некоторым опросам, 50 процентов по-прежнему считают эту организацию агрессивным военным блоком. Другие 50 процентов, во всяком случае, не столь категоричны: 26 процентов рассматривают НАТО как оборонительный союз, а 24 процента просто затруднились ответить.

Очевидно, что подобный общественный настрой не может не ограничивать свободу маневра для сторонников дальнейшего сближения и сотрудничества с Западом и дает козыри тем, кто по-прежнему стоит за широкое военное присутствие России за рубежом. В прессе появились комментарии о том, что, ликвидируя военные объекты во Вьетнаме и на Кубе, Россия «расстается с последними символами былого величия». А позиция «превращения военной сверхдержавы в региональное государство» характеризуется как «не наша».

Правда, официальное военное руководство, например, начальник Генштаба Анатолий Квашнин, предприняло попытки оправдать новые решения по сокращению военных расходов за рубежом. Квашнин привлек внимание к тому, что на центр радиоперехвата в Лурдесе на Кубе ежегодно тратилось около 200 млн долларов, которые могли бы быть использованы на другие военные цели. Однако нельзя сказать, что в целом военные встретили с восторгом эти меры, явно инициированные окружением Путина.

Тем не менее, они необходимы. Добиться существенного увеличения финансирования армии в нынешней политической и экономической ситуации нереально и нецелесообразно. Нужна коренная военная реформа, соответствующая потребностям времени. Однако она пока сводится скорее к механическому сокращению личного состава, чем к их радикальной перестройке согласно новым угрозам, вызовам и технологическим достижениям. Недаром на экстренном совещании военного руководства Путин впервые публично критиковал своего ближайшего соратника министра обороны Сергея Иванова за низкий темп военных реформ, а тот в свою очередь косвенно упрекал президента в недостаточных усилиях по увеличению финансирования армии.

В действительности утвержденный на 2002 год во втором чтении федеральный бюджет предполагает увеличение расходов на оборону с 215 (чуть менее 7 млрд долларов) до 284 млрд рублей (почти 9 млрд). Это даже больше, чем планировалось первоначально: осложнение международной ситуации и возрастание значимости военных усилий в борьбе с терроризмом способствовало лоббированию более значительных ассигнований для минобороны. Однако согласно новому бюджету, военнослужащие будут лишены ряда льгот по налогообложению и оплате коммунальных и социальных услуг, что вряд ли позитивно скажется на моральном духе армии.

Важной проблемой, волнующей политическую и экономическую элиту страны, стало предстоящее вступление России во Всемирную торговую организацию. Главным закоперщиком в форсировании этого процесса выступает Министерство экономического развития и торговли во главе с известным либеральным экономистом Германом Грефом. По оценке этой организации, Россия может присоединиться к ВТО уже в 2003 году. Однако в экономических кругах существуют большие сомнения в отношении целесообразности членства России в этой организации.

Сам премьер Касьянов распорядился еще раз тщательно проанализировать все последствия вступления России в ВТО, что дало сигнал к оживлению его противников. Они подчеркивают, что снижение ставки импортных пошлин членами ВТО на российские товары не коснется таких чувствительных для российских предприятий продуктов производства, как самолеты, автомобили, лекарства, мебель, текстиль и одежда. Эти отрасли откровенно неконкурентоспособны и вымрут в условиях свободной конкуренции в рамках ВТО. Пока российские переговорщики по ВТО видят компромисс в введении длительных переходных периодов снижения импортных пошлин. Но это нелегкое дело.

Характерно, что скептики в отношении ВТО имеются как среди правых, так и среди левых. Так, депутат Госдумы от СПС Константин Ремчуков считает, что членство России в ВТО не приведет к увеличению иностранных инвестиций и поставит Россию в неравное положение с другими членами этой организации из-за более низких показателей производительности труда (12 процентов от среднего уровня в США, 18 процентов — ФРГ, 16 процентов — Франции). Он считает, что вступление России в ВТО должно быть осуществлено на таких условиях, которые позволили бы стране повысить производительность труда в 3-4 раза. Реально ли сделать это в короткие исторические сроки? Вряд ли. В этом случае процедура переговоров с ВТО затянется на десятилетия.

Кстати говоря, именно к этому склоняются и левые. Главный экономический идеолог КПРФ, председатель комитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству Сергей Глазьев откровенно говорит о том, что России не следует торопиться с вступлением в ВТО. Он уверен, что с членством в этой организации реальный доступ российских товаров на мировые рынки не улучшится, а зарубежные партнеры не откроют их специально для России. Участники недавней конференции «Россия, ВТО и интересы бизнеса» пришли к выводу, что вступление в ВТО при любом раскладе будет хорошо только для нефтяников и газовиков. Представители черной металлургии рассчитывают на некоторое ослабление антидемпинговых мер. Не так страшны перспективы для первичного алюминия.

Ситуация гораздо более сложная для автопрома. Полноценное развитие этой отрасли до вступления в ВТО не обеспечено, и даже совместные проекты с западными компаниями вряд ли выведут эту отрасль на высокие конкурентоспособные рубежи.

Что касается авиационной промышленности, то здесь преобладает сплошной пессимизм: она практически находится в коматозном состоянии. Даже ведущий отечественный авиаперевозчик «Аэрофлот» фактически отказался от закупки производимых в России самолетов. Существуют опасения, что и слабые по международным стандартам финансовый и страховой секторы окажутся неконкурентоспособными в новых условиях.

Противники ВТО стали прибегать к публичным акциям, чтобы склонить общественное мнение на свою сторону. Так, на прошлой неделе группа казаков и студентов, явно проплаченных соответствующими деловыми кругами, организовала в центре Москвы акцию протеста против ВТО с сожжением чучела его главного сторонника, министра Грефа. Это, естественно, не прибавляет оптимизма в отношении продвижения России в ВТО.

Ожидавшиеся перемены в правительстве не принесли особых сенсаций. Упрочил свои позиции вице-премьер Илья Клебанов, ставленник Путина, с которым он работал еще в Петербурге. Он избавился от своего потенциального конкурента — руководителя курируемого им министерства промышленности и науки Александра Дондукова, считавшегося креатурой премьера Касьянова. Клебанов сам возглавил это важное ведомство, занимающееся в основном военно-промышленными проблемами, и сохранил пост вице-премьера. Это кадровое решение можно интерпретировать как упрочение позиций пропутинской группировки в правительстве.

В этом же русле можно трактовать и упразднение второстепенного министерства по делам федерации и национальностей. Его важнейшая функция — контроль над миграционной политикой — передается в сферу деятельности МВД, которое возглавляет другой близкий Путину петербуржец Борис Грызлов.

Непотопляем пока министр путей сообщения Николай Аксененко, известный своими связями с ельцинской «семьей» и Березовским. Уже в течение ряда лет в его адрес звучат обвинения в том, что приоритетные предприятия в системе МПС переданы им в частные руки, в том числе его близких родственников. А вот на бесприбыльные он выбивает избыточные государственные инвестиции, которые, как теперь модно говорить, «расходуются нецелевым назначением».

На прошлой неделе Аксененко был вынужден давать показания в Генпрокуратуре, что сразу породило слухи о его отставке. Однако он остается на своем месте.

Внутрипартийная жизнь не ознаменовалась крупными событиями. Но стоит, пожалуй, выделить то обстоятельство, что лидер «Яблока» Григорий Явлинский лично возглавил московскую организацию движения, в которой созрела сильная оппозиция его политической линии и ему лично. А руководитель Союза правых сил Борис Немцов провел в председатели исполкома политсовета (это чисто организационная должность) своего ставленника Эльдара Янбухтина, возглавлявшего до этого рекламное агентство. Его полномочия ограничены, но даже это не помешало почти четверти членов политсовета проголосовать против этой кандидатуры. Янбухтин не «светился» до этого на политическом поприще, не участвовал в демократическом движении. Оппозиция его избранию говорит о том, что авторитет Немцова, который и проталкивал Янбухтина, отнюдь не абсолютен для членов политсовета СПС.

Политическая ситуация в Чечне вновь зашла в тупик. Вместо того, чтобы искать пути политического урегулирования с боевиками и их основным, хотя и не бесспорным лидером Асланом Масхадовым, промосковское руководство республики занимается внутренними разборками. Еще недавно Кремль продвинул на пост премьера своего ставленника Станислава Ильясова, который считается более лояльным Москве, чем глава администрации Ахмад Кадыров. Предполагалось, что именно Ильясову будет поручено распределение денег, выделяемых из федерального бюджета на восстановление Чечни. Однако Кадыров совершил своеобразный «госпереворот» — упразднил аппарат правительства Чеченской Республики. Ильясов и его заместитель Алексенцев — ставленник полпреда в Южном округе генерала Казанцева — оказались не у дел. Вторым человеком в Чечне стал протеже Кадырова, действующий генерал-лейтенант российской армии Ян Сергунин, который, как говорят его противники, «более чеченец, чем русский. Его жена — чеченка, а сам он недавно принял ислам».

Распри в Грозном свидетельствуют о том, что Москва не может добиться согласия даже между собственными креатурами в Чечне. Правомерно ли тогда вообще рассуждать о коренном урегулировании чеченской проблемы, как это сейчас делают в Кремле?

8–14 октября

Конфликтная ситуация вокруг Афганистана, где Соединенные Штаты продолжали наносить ракетно-бомбовые удары по объектам террористов, оставалась на первом плане в средствах массовой информации. На этом фоне даже не очень заметным в международном плане стало резкое обострение отношений между Грузией и Абхазией, стремящейся к официальному отделению от Тбилиси. А зря. Столкновение интересов этих двух разных, будем прямо говорить, стран непосредственно затрагивает позиции России в кавказском регионе.

В ходе абхазско-грузинского конфликта в начале 1990-х годов Россия явно и неявно поддерживала абхазских сепаратистов и, как это ни парадоксально, способствовала военному становлению чеченских боевиков, которые сражались на стороне Сухуми. Тем временем в течение 90-х годов грузинский режим постепенно лавировал в сторону Запада, и сейчас отношения между Москвой и официальным Тбилиси более чем прохладны. Грузинское руководство активно рассчитывает на политическую поддержку Запада и даже — в пику Кремлю — поговаривает о выходе из СНГ и вступлении в НАТО. Теперь уже говорят о том, что Грузия, а не Абхазия стимулирует чеченских боевиков. Военные столкновения в кавказском регионе не менее опасны для России, чем фактически идущая война в Афганистане.

Официальные заявления Кремля о нейтралитете в конфликте между Грузией и Абхазией вряд ли кого-либо введут в заблуждение: в Москве явно рассчитывают использовать Сухуми в качестве средства давления на «непослушного» Шеварднадзе. Кроме того, существующие подозрения о том, что он поощряет чеченских боевиков, могут стать козырной картой для его дискредитации в глазах Запада, возмущенного ростом терроризма во всем мире.

Несмотря на остроту международного положения внутриполитическая жизнь в России, мягко говоря, кипела. Мало кто из ведущих политических партий и сил не отметился на публичной арене. «Отечество» (Лужков) и «Единство» (Шойгу) обсуждали вопросы слияния и формирования единой стратегии и тактики обеих партий. К ним намерена примкнуть «Вся Россия», возглавляемая питерским губернатором Владимиром Яковлевым. О своем слиянии объявили также социал-демократы (Михаил Горбачев, Константин Титов) и социалисты (Иван Рыбкин, Алексей Подберезкин). Однако по своей политической силе этот альянс, разумеется, будет несопоставим с вышеупомянутым, условно называемым «Единство в Отечестве», который представляет бюрократические круги, реально контролирующие рычаги власти.

О том, кто в действительности имеет влияние на политические процессы в стране, красноречиво говорят результаты голосования по Земельному кодексу в Совете Федерации. Как известно, многие региональные лидеры скептически относятся к праву на свободную куплю-продажу земли. Перед голосованием были сомнения, что кодекс пройдет. Однако пропрезидентская группа «Федерация» сказала свое решающее слово, и кодекс получил даже больше необходимого минимума голосов (103 при требуемых 90).

Одним из очередных «политтехнологических» проектов, реализуемых президентской администрацией, является идея создания «Гражданского форума» — полностью лояльного власти объединения правозащитных организаций. На прошлой неделе известные борцы за права человека обсуждали целесообразность участия в создании такого манипулируемого конгломерата. Мнения на этот счет серьезно разделились. Ветеран правозащитного движения, председатель Московской хельсинкской группы (МХГ) Людмила Алексеева высказалась за участие в «Гражданском форуме» с целью установления диалога с власть предержащими. МХГ даже подготовила альтернативный доклад о ситуации с правами человека в России, профинансированный Агентством международного развития США. В нем концентрируется внимание на нарушении прав человека в судах, в армии, в пенитенциарной системе, указывается на многочисленные несоответствия местного законодательства федеральному. Акцентируются вопросы установления в стране «управляемой демократии», когда права человека нарушаются в рамках формального законодательства. Это особенно касается избирательного процесса. Как говаривал незабвенный Ильич, по форме все правильно, а по сути - издевательство.

В докладе также отмечена активизация «шпиономании» со стороны спецслужб. В настоящее время правозащитники отслеживают 27 уголовных дел по обвинению российских граждан в шпионаже в пользу иностранных государств и организаций, но на самом деле, по оценке МХГ, их значительно больше.

Позицию Алексеевой в отношении участия в «Гражданском форуме» поддержал другой ветеран диссидентского движения депутат Госдумы Сергей Ковалев. Он рассчитывает использовать его трибуну для воздействия на органы власти. Вопрос в том, услышат ли они его голос. В бытность его государственным уполномоченным по правам человека в России (своего рода омбудсманом) с его мнением практически не считались.

В ходе этой дискуссии выявились и серьезные оппоненты задумкам президентской администрации. Так, всегда радикально настроенная Валерия Новодворская категорически выступила против участия правозащитников в «Гражданском форуме». Она обвинила соратников по борьбе в готовности «сдать власти свою честность, бескомпромиссность и брезгливость». У нее нашлись сторонники, в частности, директор Музея Сахарова Юрий Самодуров. А президент фонда «Гласность» Сергей Григорьянц назвал попытки участия правозащитников в диалоге с нынешней властью «постыдными». Обе стороны обменялись довольно резкими личными выпадами. Дискуссия вокруг «Гражданского форума» вновь продемонстрировала, что российское правозащитное движение хронически страдает отсутствием единства целей и средств их достижения.

Естественно, это создает своеобразную питательную среду для дальнейшего наступления на права человека со стороны властей. Вот последний, пожалуй, беспрецедентный пример. Журналистка «Новой газеты» Анна Политковская, известная своими разоблачениями нарушений прав человека в Чечне, была вынуждена срочно покинуть Москву и бежать в Вену. В одной из своих статей она утверждала, что военный вертолет с российскими генштабистами на борту был сбит не чеченцами, а самими федеральными войсками, поскольку погибшие высокопоставленные офицеры, назначенные самим Путиным, везли ему компрометирующие материалы на действия федералов в Чечне. После публикации этого материала Политковской стали угрожать убийством. Эта история напоминает не столь давний эпизод с корреспондентом радиостанции «Свобода» Андреем Бабицким, который тоже «слишком много знал» о событиях в Чечне и оказался «под колпаком» у спецслужб. Не случится ли так, что все российские журналисты, затрагивающие чувствительные для властей темы, окажутся вскоре на Западе в роли политических беженцев?

1–7 октября

Мало кто в России сомневался на прошлой неделе, что Соединенные Штаты нанесут ракетно-бомбовые удары по террористическим и военным объектам на территории Афганистана, контролируемой талибами. Американская дипломатия предприняла беспрецедентные меры для создания широкой международной антитеррористической коалиции и изоляции кабульского режима. В результате подавляющее большинство мирового сообщества поддержало военные акции США и Великобритании, а руководство талибов по существу оказалось расколотым. Вокруг Америки сплотились не только их традиционные союзники по НАТО, но и многие скептически настроенные в отношении США государства Ближнего и Среднего Востока и даже бывшие республики Советского Союза.

Россия не играла первой скрипки в поддержке американских планов, но ее солидарность с Соединенными Штатами в необходимости настойчивой и решительной борьбы с международным терроризмом сыграла свою положительную роль и облегчила многим странам СНГ, в частности Узбекистану, принятие более радикальных мер для противодействия талибам. Тесные связи, установившиеся между Россией и Северным альянсом, также способствовали принятию Америкой решения о массированных ударах по многим объектам на всей территории Афганистана, а не только по центральным и южным районам, где сконцентрированы главные силы террористов.

Вопреки мнению антиамериканского лобби в российском политическом истеблишменте, президент Путин, судя по всему, принял правильное решение однозначно встать на сторону США. Характерно, что антиамериканист Евгений Примаков был фактически отстранен от плотной работы над планами России в отношении действий США. Прямого военного вмешательства России в Афганистане, разумеется, не будет. Но она считает себя вправе ожидать вознаграждения за политическую поддержку в виде более позитивного отношения Запада к антитеррористическим акциям в Чечне.

Состоявшийся на прошлой неделе саммит Европейский Союз -Россия не принес особых дивидендов ни одной из сторон. Европейскому Союзу Россия с ее многочисленными экономическими проблемами явно не нужна в качестве полноправного члена: субсидии и решения насущных структурных и финансовых вопросов потребуют грандиозных усилий, которые вряд ли увенчаются быстрыми успехами. С другой стороны, Россия, естественно, заинтересована в более тесных контактах с ЕС, опасаясь антидемпинговых ограничений со вступлением в Евросоюз стран Центральной и Восточной Европы. Но как раз они и лоббируют в Брюсселе сдержанность в отношении России. Так что главным, в основном символическим, итогом саммита в бельгийской столице стали очередные антитеррористические декларации о намерениях. А планируемое «обсуждение критериев сотрудничества России с ЕС» может длиться десятилетиями. Официальный визит Путина в Бельгию вообще оказался на грани провала. Во-первых, он совпал с неделей польско-бельгийской дружбы, которая в свете приближающегося членства Польши в ЕС важнее для Бельгии. Бельгийский премьер был вынужден встречаться с российским и с польским президентами практически одновременно. Во-вторых, особых общих политических и экономических интересов у России и Бельгии не отмечается, а существенных документов, обозначающих какой-то их новый этап, так и не было разработано.

Во внутриполитическом плане Путин продолжает линию на консолидацию своих позиций в сфере большого бизнеса. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что один из близких к президенту олигархов, председатель наблюдательного совета МДМ-банка Александр Мамут покинул свой пост и займет должность заместителя председателя Российского союза промышленников и предпринимателей — крупнейшей лоббистской организации большого бизнеса в России. Учитывая почтенный возраст и неважное здоровье нынешнего руководителя РСПП Аркадия Вольского, Мамут имеет все шансы возглавить РСПП в ближайшее время и превратить его в эффективный инструмент манипулирования финансово-экономическими процессами в интересах президента.

Тем временем левая оппозиция пытается вновь напомнить о своем существовании. На прошлой неделе в Москве прошел «Конгресс патриотов России», организованный под эгидой прокоммунистического Народно-патриотического союза России. Извечный критик существующего режима лидер КПРФ Геннадий Зюганов вновь призвал к «новому курсу и к созданию новой команды, способной вывести страну из кризиса». Прямая критика в адрес Путина звучала, однако, глухо. Помимо очередных невыполнимых обещаний и деклараций конгресс ничего нового в политическую жизнь страны не внес. Партия власти достаточно плотно контролирует ситуацию в стране, обеспечивая политическую и экономическую стабильность, и в этих условиях поле для маневрирования и «накачивания мускулов» у левых весьма ограничено.