СТИХИ
ЛАУРЕАТОВ ПРЕМИИ «ВЕНЕЦ»
КИРИЛЛ КОВАЛЬДЖИ
* * *
Ничего не хочу!
Я открыл эту радость под старость.
Ничего не хочу.
Замечательно, что не хочу,
что по телу течет и течет
золотая усталость,
заливая года,
как оплавленным воском свечу.
Тишина заплела
в убедительном вечном повторе
всё, что будет и есть,
с тем, что было когда-то давно...
Ничего не хочу –
повторяет усталое море,
убаюкивает
перед завтрашним штормом оно.
* * *
Если любишь – вечность близка,
Никаких усилий не надо...
– Далеко ли солнце? –
спроси у цветка.
Он ответит радостно:
– Рядом!
* * *
– Казалось, нехитрое дело,
однако, дурак я большой:
она предложила мне тело,
а я отозвался душой...
* * *
– Не хочу ни твоей правоты,
ни ума твоего, ни опыта,
а хочу доброты,
немоты или шепота...
ТАТЬЯНА КУЗОВЛЕВА
* * *
Не выходи из дома –
Подождем:
Земля и небо сближены дождем.
Прочна его серебряная нить,
Прочнее и нельзя соединить.
И мы оставим их наедине:
Прикрой же дверь
И обернись ко мне.
И различи, вплотную подходя,
Каким напором дышит речь дождя
И как, ее между собой деля,
Хранят молчанье небо и земля.
К чему слова им?
Крепче нету пут,
Чем путы те, когда дожди идут,
Когда приближен к сердцу окоем
И все пути
Обрублены дождем.
* * *
Все людям открыто – таи не таи, –
Чем я и дышу, и горю:
Тот жар, зажигающий скулы мои,
Когда о тебе говорю.
Та слабость, когда от тебя вдалеке
Я чувствую в бездне ночей,
Как ты прикасаешься тихо к щеке
Горячей ладонью своей.
Давно не гадала я: люб иль не люб.
К пустым охладела трудам.
За эту вот складку у сомкнутых губ
Я всю свою душу отдам.
* * *
Когда под утро даль свежа,
С заоблачного этажа
Срываясь – в бездну камня, неба ли,
-
Все путы вкруг себя круша,
Все звезды на пути кроша,
Освобождается душа –
Как вырывается из небыли.
И ей прохладны и легки
Предзимья оттепели ранние,
Как неслучившейся любви
Проникновенье и дыхание.
ГАЛИНА НЕРПИНА
* * *
С собой закончишь разговоры.
На видимую часть земли
Привычные об эту пору
Глухие сумерки легли.
Как можно жить с такой тоскою,
С такой неволею души –
Когда бессмысленной рукою
Ломаешь все карандаши,
Когда дышать – уже отвага,
Когда о смерти думать лень;
Ты, как бездомная собака,
По дому бродишь целый день.
И плачешь, привалившись к двери,
Пока вас ночь не разлучит.
Не потому что ты не веришь,
А потому что Бог молчит.
* * *
...За то, что так долго глядела в себя,
Что даже случайно ни в чем не раскаюсь,
За то, что и в снах пятизначных тебя
Забыть не умею, но очень стараюсь,
За то, что ты НЕ причинишь мне вреда,
Что смята одежда и брошена возле,
За то, что с тобой ощущала всегда
Опасность, как запах, щекочущий ноздри,
За то, что нас не охраняет инстинкт,
И это отличье от зверя – чудесно,
За то, что ты все-таки будешь один.
За то, что я часто играю нечестно.
* * *
Ничего... Просто в горле саднит.
Просто голос твой будет отныне
Безучастным, как голос судьбы,
Не мое называющий имя.
Мы узнаем случайный ответ
И себе на скрижалях запишем.
Он сбывается, сумрачный бред,
И разрыв проступает все ближе.
Мы опять оборвем разговор
И молчим, не скрывая испуга.
Так два зеркала смотрят в упор,
Пустотой проклиная друг друга.
* * *
...и снег долгожданный
похожий на чудо
не падал уже
но летел отовсюду
чертил беспощадно
меняя движенья
почти нарушая
закон притяженья
бездонных небес
ускоряя вращенье
он вновь обещал
и любовь и прощенье
как будто в полете
тревожном, печальном
был отблеск нездешний
любви изначальной
* * *
Глотаю холодное лето.
Держись, повторяю, держись!
А я – лишь неправильный слепок,
Чужая, ненужная жизнь.
Мне кажется: завтра я высплюсь,
Проснусь – веселее огня,
И небо мучительной высью
Навеки обступит меня.
О премии Союза
писателей Москвы “Венец”
читайте в рубрике “Культурно о
культуре”
|