ЛЁД
1
Она прозрачна, как слёзы,
Она есть начало мира,
Она, отражая звёзды,
Всю землю вскормила;
Она породила жизнь, и
Она не имеет формы,
В лицо её капли брызни –
Они благотворны,
И стоит напомнить снова
Во имя Отца и Сына,
А так же Духа Святого –
Она – триедина:
Она может быть бесплотной,
Воздушной, не схватишь руками,
Она может быть холодной
И твёрдой, как камень.
2
Громадный корабль являл собой
Дерзкий двадцатый век,
Вода ещё была голубой
И счастлив был человек,
И плыл корабль по воде наугад,
И не считался с водой,
И каждый четвёртый на нём богат,
И каждый второй – молодой;
Они били с палубы птицу влёт,
Хотя попадали с трудом,
Они опускали шампанское в лёд
И пили виски со льдом,
Но кончился день, что живых хранит –
Голодной была вода,
И стала она твёрже, чем гранит –
Громадная глыба льда…
И бросились люди сквозь тьму и крик
За место в шлюпке драться –
Богат или беден, но равно дик –
Свобода, равенство, братство.
3
Отважный черноглазый серб
Ещё не целился в кронпринца,
Но белый полуночный серп
Луны в холодных водах скрылся,
Ещё пять лет до октября,
Немногим больше – до июля,
И мысли русского царя
Ещё не прочитала пуля,
И недоступная Луна
Земными не осквернена,
Но новый рукотворный ад
В умах рождался понемногу…
Свой голый
многотонный зад
Показывал “Титаник” Богу.
4
Истёк океан корабельными ранами –
Победу богам в их сраженьи с титанами!
“Титаник” – таинственный знак
невезучести,
Вези обречённых навстречу их участи!
Вода непрозрачная, вечная, чёрная,
Но что это белое, нерукотворное?
1997
* * *
Оправы облаков окрасил запад,
Они неосязаемы, как запах –
Они – цветы
иного бытия
Зачем, скажите, – это слишком
быстро,
Предвиденье я обрекаю сбыться,
А может... Ну конечно же, не я,
Молчите, не произносите слово –
Оно по-византийски двухголово –
Сказав, его не остановим мы;
Изломаны небесные созвездья –
Они полны предчувствием возмездья,
Летящего из неизвестной тьмы.
1996
* * *
Раскинул ирис бархат чёрный,
Роняя слёзы на гранит,
А ворон старый и учёный
Покой и боль в душе хранит.
Уже звезда взошла с востока,
А солнце запада во мгле…
Как правильно и как жестоко
Земное предавать земле.
Темнеет незаметно небо –
Что делать – этот мир такой.
На, вещий дух, кусочек хлеба,
Да помолись за упокой…
2000
* * *
Отложим развязку на завтра,
А ночь – переменчивый нрав.
Во снах просыпается правда
Настоем дурманящих трав.
Быть может, покажется сладкой
И даже похожей на ложь,
Но всё-таки шепчет украдкой:
“Куда от меня ты уйдёшь…”
Закончится вечер весенний,
Но ищут под небом приют
Свидетели тех воскресений,
Когда мертвецы восстают…
2000
* * *
“Что это было?” – спрашивали вы.
Как трудно жить и верить в настоящем.
И долгий белокрылый крик совы –
Рождённым песня, песня уходящим.
Но я коснулся твоего лица,
И прах меж пальцев сыпался на ветер…
Любовь и боль, и песня – до конца,
И солнца свет – неизмеримо светел…
Когда зима окончится весной,
Когда земля очнётся от распятья,
Раскинет ангел крылья надо мной –
Крыло избранья и крыло проклятья.
“Что это было – мы обречены?..” –
Всего лишь страх и мысли о грядущем.
Мы любим, верим в сказки, видим сны,
А Бог дарует любящим и ждущим.
2000
* * *
Почему на рассвете всегда холодней?
Почему этот ветер касается уст?
Или мы не заметили лунных теней,
Или мир безответен, испуган и пуст?
Это утренний ветер сказал мне
молчать,
Потому, что он знает, что рядом не ты,
А над нами – луна – фараонов
печать
Заклеймила полнеба пятном золотым.
И Земля по наследству достанется
нам.
Небеса – обитателям древних
гробниц,
А по детским рисункам и сбывшимся
снам
Тот, Кто выше – раздаст журавлей и
синиц…
Кто-то смотрит на нас с рукотворной
звезды,
И под ним проплывают огни городов.
Метеор исчезает в конце борозды –
Этот пахарь кровавых небесных следов…
Если твердь пирамид превратится в
песок,
То не медли с ответом, и тайну открой…
Иисус, я подставлю под выстрел висок,
Только вряд ли сумею подставить
второй…
2000
* * *
Кто расшифрует звёздную клинопись
В небе, чёрном как смоль?
Женщина сможет под сердцем выносить
Жизнь, спасение, боль.
Знание тайны вряд ли простится мне,
Знаю, только постой –
Между земными белыми птицами
Разве не Дух Святой?
“Разве Господь говорит загадками?”
–
Вам подавай чудес.
Дети пытаются сбить рогатками
Даже звезду с небес.
Мальчик придёт, и чистый и
искренний,
В дом Своего Отца.
Обезоружит наивной истиной
Старого мудреца.
Взгляда лучистого, чистого, юного,
Хватит любви на всех…
Тайная клинопись неба безлунного:
“Боль. Спасение. Грех…”
2000
* * *
Как просто представить всё адом и
раем,
А время идёт, так и мы догораем,
Песчинки струятся в часах…
А есть только две равновесные чаши,
В которых поступки и помыслы наши,
Но боль тяжелее, чем страх.
Часы не собьются, песок не остынет,
Обрушит на нас ураганы пустыни,
Свою беспросветную тьму,
Но кто-то один добредёт до колодца,
Холодной бездонности вдоволь
напьётся –
И что ещё нужно ему?..
2000
СМЕРТЬ ИОАННА
На улицах города грязь и вода –
Чего вы хотите –
так было всегда…
Вступает в Москву вереница коней,
И женщина едет верхом перед ней,
Лицо её белым закрыто платком…
О чём опечалилась? или о ком?
Перчатки на тонких девичьих руках,
И белая птица над ней в облаках.
Она восседает на белом коне,
За нею солдаты в тяжёлой броне,
Лица не увидишь за сталью забрал,
Наверное, Дьявол их лица забрал…
Опричные пули пройдут без вреда…
На улицах города грязь и вода.
А птица на крыльях несёт синеву…
Так смерть Иоанна вступает в Москву.
А царь православный в палатах
притих;
Священник читает молитвенный стих,
Бояре напились зелёна вина,
И в чём же твоя перед ними вина?
Мятётся, не зная покоя, душа;
Спокойны лишь кости на дне Иртыша,
Зрачки его мутным безумьем полны,
Глаза его видят туманные сны…
И стены Казани встают из огня –
Кричит Иоанн: “Не меня! Не меня!”
Он видит, как гибнет держава в огне,
Вполголоса требует: “Сына ко мне!”
У сына в глазах неземная тоска
И алая струйка течёт из виска.
И птица садится на крышу дворца –
Наследник, увы, не достоин отца…
Незваная гостья не знает преград,
Ты грозен, но гостье незваной не рад,
Тяжёлое что-то таится в груди,
Он хочет, не может сказать: “Уходи!”
Пред ним разверзается тьма, а пока,
Царя отделяет завеса платка.
“Тебя ль мне бояться, царица теней”,
–
Беззвучно Иван обращается к ней,
“Не ты ль приходила к коварным
врагам,
Бросала их головы к царским ногам,
Но кто после Фёдора сядет на трон?”
И гостья рукою отметила: “Он!”
И царь православный вздохнул тяжело,
В глазах загорелось бессильное зло,
Из этих мятущихся чёрных зрачков
Легло на Бориса проклятье веков.
А гостья платок убрала не спеша…
Преставился царь, отлетела душа.
Прохожих случайных толкая во тьму,
Она уезжает – спешить ни к чему,
Но едет процессия с новым конём –
Вы видите, грозный властитель на нём,
И Русь не забудет его никогда…
На улицах города грязь и вода.
1999
* * *
Чья это, чья это полуулыбка
надменная –
Не на лице, а на облаке неба закатного…
В мире изменчивом нет ничего
неизменного,
В мире безвременья нет ничего
безвозвратного;
Солнце на улицы мёд Александра
Великого
Мертвенно-медный
пролило, и тени язычества,
Многоязыкого, древнего и многоликого,
Скажут, как прежде: “Отведайте, Ваше
Величество…”
1996
N. B.
Неровные строки
Старинной тетради,
Что было, что будет,
Скажи, Бога ради,
Тому, кто без страха
Ходил под картечью –
Ничто не изменит
Судьбу человечью.
Империя брошена
На мостовую,
И он подобрал её –
Еле живую,
Но душу не спрячешь
Свою под короной
От музыки свадебной
И похоронной…
Всё было красиво
И кончилось просто…
“Святая Елена,
маленький остров”.
1999
* * *
Ах, как меня зовут – никто не
звал,
А, если хочешь, – назови Ошибкой,
Я слишком много нитей разорвал
Спокойной от усталости улыбкой.
Кому Господь дарует третий глаз
Не смотрит так, по-хищнически – в
оба.
Не всё равно ли – для меня и вас
Последней дверью хлопнет крышка
гроба.
Но выжить можно, только жить нельзя
На голубой планете обречённых,
Где пешку отделяют от ферзя
Всего шесть клеток – белых или
чёрных…
2000
* * *
Был полдень сырой и туманный,
Трирему качала
волна…
Ступает Андрей
Первозванный
На берег… Чужая
страна.
В жестоком Нероновом веке…
(А наш-то намного
ль добрей?)
Здесь скифы,
хазары и греки,
И с ними Апостол
Андрей.
Засеяны земли Тамани,
Добром
прорастают сердца…
Но крест
возникает в тумане,
И надо идти до
конца…
1999