Читальный зал
На первую страницуВниз


Наш Конкурс

Юрий Бердан (Нью-Йорк, США) автор трёх книг художественной прозы и четырёх сборников стихов. Публикации – в периодике, «толстых» и «тонких» журналах, альманахах и сборниках (Россия, Украина, Израиль, Германия, Австрия, Англия, США). Победитель, призер и лауреат ряда международных литературных конкурсов.

 

ЮРИЙ  БЕРДАН

МЕРТВЫЕ ЗЕРНА

Вишни

От закатных запахов дурея,
Говоря неженские слова,
Я рублю вишнёвые деревья...
Не «вишнёвый сад», а только два.

Старые, бесплодные, хромые...
Не рублю, а с хрипом хороню
Звук гитарный, песни хоровые,
Шёпот, смех и прочую херню.

Две бретельки по дороге к раю,
Всплеск реки, истерику сверчка...
Очевидцев рая убираю
По приказу личной ВЧК.

Вот и всё! Последний взмах и – оп-ля! –
На земле стволы. В посёлке мгла.
Так, философ, утираем сопли:
Завтра снова в пять вставать – дела.

Я не знаю, случай или – свыше:
Даты, встречи, судьбы, имена...
Что ж зрачками цвета спелой вишни
Смотришь, ночь июньская, в меня?


Мужская игра

Усталый костёр осыпался золой.
Мы с другом убитого лося кромсали...
А в озере нервные звезды плясали,
И ночь была ветреной, лунной и злой.

Когда ты забудешься, хищница-ночь!?
Мужская игра. Кровь на пальцах. Охота.
А та, что люблю, обнимает кого-то,
И спит за стеной их трёхлетняя дочь.

И стыла тоска на лосиной губе,
И черное мясо над жаром вертелось,
Ах, ночь! Ах ты стерва! И мести хотелось,
Безжалостной мести хотелось – себе!

За то, что мой выстрел не смог мне помочь, –
Напрасна хребет раздробившая пуля...
За то, что потешно лопочет «папуля!»
Не мне, засыпая, трёхлетняя дочь.

Всё поздно. Всё зря... Хоть моли, хоть божись!
Я жив или нет – это ей между прочим...
Ножи о валун мы размашисто точим
И снова терзаем недавнюю жизнь.

Ночь смотрит в окно, глаз – корявый пятак.
Не та ночь – другая... И хочется мести:
Цикуты, костра и расстрела на месте
За всё, что когда-то случилось не так.


* * *

Какой был день! Безумно голубой...
Скатёрка на поляне. Май, суббота.
Вино, гитара, смех... И мы с тобой
На черно-белом чуть примятом фото.

А я строитель ГЭСов и плотин,
А я – что надо парень, свойский в доску!
А я в шикарном батнике “made in”
(Поймут ли? Вспомнят? Или сделать сноску?),
Добытым «с рук», и на двоих – один,
В оранжевую, кажется, полоску.

Под солнцем, среди шелеста осин,
Ни капельки в себе не понимая,
Мы щуримся, друг друга обнимая,
Задолго до прихода наших зим,
В конце ошеломительного мая.

А ты смеёшься, и над бровью прядь,
А я – небритый и слегка поддатый...
Ещё не скоро мамам умирать,
Ещё не притвориться, не соврать,
И нет на обороте слов и даты.

За что плачу? О чем с тобой молчу?
Зачем в себе – расстрельная работа! –
Ежеминутно зарываю что-то,
И долго жгу прощальную свечу...
Моя весна – лазурь и позолота –
Щекой прижалась к моему плечу
На черно-белом чуть примятом фото...
И ничего другого не хочу.


Осень в Бруклине

Да что со мною!? Песня, что ли, спета?
Иль неба не бывало голубей?..
Индейское… короче, бабье лето
Пасёт на тротуаре голубей,
И, отражаясь в глянце парапета,
Идет неспешно женщина в сабвей.

Как смирно жил я! В перестрелках не был,
Не падал с круч, не замерзал в лесу,
С похмелья тормозную жидкость не пил,
Не бил прилюдно рожу подлецу...
Зачем же эта прядь мне – соль и пепел, –
Летящая по женскому лицу?!

Зачем октябрь в Бруклине – пожарище?
В лес забреди по снегу на заре,
К ней подойди и на жену пожалуйся,
Подонку врежь, сожги стихи в костре!
Хоть раз решись на что-нибудь, пожалуйста,
Сейчас, сегодня, в этом октябре...

Или смолчи. Молчанье тоже дело!
Всё в первый раз, и всё, как жизнь, старо:
И та, что вновь, и та, что всё пропела,
И злых ночей пещерное нутро,
И я, в толпе глядящий обалдело,
Как женщина спускается в метро.


* * *

Когда мы устаём сражаться с тенью,
Неотвратимо наступает срок
Прозрачных и простых, как дождь над степью,
Негромких слов и мыслей между строк.

Летают щепки: лес доныне рубят.
Я уцелел. В ином не повезло.
Теперь другого встретят и полюбят
Безжалостно, смертельно и светло.

А новый день в затылок нервно дышит,
Бесстрастна память и глаза сухи.
Я не сумел. Теперь другой напишет
Божественно прекрасные стихи.

Ушла весна. И вновь начало лета.
Губ нетерпенье. Грудь шальной дугой...
Но просто и красиво скажет это
Уже не я, а кто-нибудь другой.


Об относительности женской красоты

И надо ж было ляпнуть (вот кретин!):
«Ты, Жанка, фейсом не Шехерезада,
Зато другое у тебя – тротил,
К примеру, форма бёдер. Проще – зада».

Иное дело – Таня... Хороша!
Я чувством к ней, как танком разворочен...
Ещё у Жанки золото – душа
И бес в зрачках. Но это мелочь, впрочем.

Ей звёздным часом был мой комплимент:
«На курсе нет тебя грудастей, Жанка!»
И память сердца – солнечный момент,
Когда под локоть взял кудрявый мент:
«Пройдёмте, интересная гражданка...»

Шумело море, падала листва,
У Жанки жизнь прошла разнообразно...
И было даже в ней однажды два,
Во сне, но – сногсшибательных оргазма!

Амур ни в жисть не экономил стрел,
Под их расстрел шли тьмы и тьмы поклонниц...
Ах, да! Ещё на пляже так смотрел
То ли якут, то ли, вообще, японец!
---------------------------------------

Пришёл с работы. Кошку покормил.
Открыл окно: весенний вечер – диво!
Как здорово устроен этот мир!
Но все-таки чуть-чуть несправедливо.
Рубиновым браслетом отблестев,
Издох закат. Ещё один – и ладно!
Узоры фар в ночном пространстве стен,
И слепнет память – пятна, пятна, пятна...

Всю жизнь влюблялся я в красивых стерв,
И чем оно закончилось – понятно.


Память

Как в том июле ночи пахли пряно!
И утром ветер тучи рвал в клочки...
У памяти чуть хриплое сопрано
И серые, как сумерки, зрачки.

Над бездорожьем лет полузабытых
Сирены вой и вспыхнувший дисплей!
«Люблю, люблю, люблю!» – рассветный выдох
У памяти разбуженной моей.

У памяти дыханье речки спящей,
Случайный блик, неправильный аккорд,
И черный чайник над костром кипящий,
И «фирменный» бисквитный мамин торт.

Смертельней смерть в сегодняшнем заряде
И боль больней, и зло стократно злей...
И рыжие, как лес осенний, пряди
У памяти встревоженной моей.


Дом

Искрился птичьим гамом на рассвете,
Спасал от зноя, согревал зимой,
Звенели рюмки и смеялись дети –
Был полон света дом просторный мой.

Оставшись на ночь, гости спали в зале,
Акации шептались на ветру,
И женщина с библейскими глазами
Будила поцелуем поутру.

Со старых фото в платьях подвенечных
Глядели мамы с лицами мадонн,
Сверкал рояль и пел о чувствах вечных –
Был полон жизни мой надёжный дом.

В нем потолки в татуировках трещин,
В нем говорят и спят настороже...
Там смутный запах незнакомых женщин,
И в этом доме нет меня уже.

В глухой кладовке умирают книжки,
За окнами шуршит шоссе-змея,
В асфальте двор, не голосят мальчишки,
И до рассвета бродит тень моя.


* * *

Над перевалом первая метель.
В дверном проёме синий всполох платья.
Спаситель мой – в три номера мотель,
Уютный, словно женские объятья.

Чай, курага да за окном пурга,
А что потом, мы только богу скажем...
Ни друга, ни любимой, ни врага.
Сын вырос, дом построен, сад посажен.

Покаялся, долги вернул. Почти...
Нарежу сыр, стакан вином наполню.
Клятв не давал, но все равно прости
За то, что рук и губ твоих не помню.

Моя тридцатилетняя война
Закончилась во мне позорным миром...
Душа беззвучна, терпок вкус вина,
Изыскан сыр и пахнет свежим мылом.


* * *

За стенкой шумит молодёжь,
С экрана – погодная сводка:
Закончится в пятницу дождь,
Сегодня закончилась водка.

За стенкой поют вразнобой –
Ну, что с нее взять, с молодёжи!
Там каждый второй – голубой...
Закуска закончилась тоже.

Вот как пели мы? В унисон!
И жили негромко и кротко...
Когда-то закончится всё,
Сегодня закончилась водка.


Мертвые зерна

«Кто мы? Беззвучные фонемы
Среди гремящей кутерьмы!
Как сны пустынь – глухи и немы!
Как склепы ночью – слепы мы!

Припухлы губы, плечи строги,
Глаза под стрелами сурьмы –
Мы ненаписанные строки
На стенах брошенной тюрьмы!..

Как ведьмы злы, нежны, как леди,
Стройны, как смерч, как смерть хромы!..
Мы – не оставшиеся в лете!
Не пережившие зимы!

Жеманны, как неон рекламы,
И пряны, словно вкус хурмы...
Как дождь октябрьский, мы упрямы
И как армейский штык прямы!»

Впадая в жуть, беззубье, старость,
Кричит безгласо, глухо, зло
Всё то, что тлеть во мне осталось,
Что из меня не проросло...


На первую страницу Верх

Copyright © 2017   ЭРФОЛЬГ-АСТ
 e-mailinfo@erfolg.ru