Наш Конкурс
Валерий Румянцев родился в
1988 г. между Сочи и Волгоградом от творческого союза двух мужчин (см.
ниже).
Лирические и юмористические стихи,
басни, эпиграммы, литературные пародии, лаконизмы, а также
реалистические, сатирические и фантастические рассказы Валерия Румянцева
неоднократно печатались в газетах и журналах («Чаян», «Капкан», «Окрошка», «Оса»,
«Новый крокодил», «Нахалёнок», «Юный техник», «Нижегородская провинция»,
«Луч», «Русское эхо», «Литературный Башкортостан», «Литературные
незнакомцы», «Золотое перо», «Южная звезда», «Нива», «Огни Кузбасса»,
«Черноморская звезда», «Приокские зори» и др.).
С 2003 по 2007 гг. вышло в свет десять книг Валерия Румянцева.
ВАЛЕРИЙ РУМЯНЦЕВ
ДОРОГА НА ПАРНАС
* * *
Дорога на Парнас терниста, И указателей там нет. Но путника с душой артиста Всё манит путеводный свет. Сквозь день и ночь, сквозь зной и холод… Проходит вереница лет, А путник сердцем так же молод И тем же пламенем согрет. В болоте дел сиюминутных По горло здесь увяз народ, И путнику здесь нет приюта: Его удел
– брести вперёд. Порою он клянёт дорогу, Но не способен повернуть. Знать, для чего-то нужно Богу, Чтобы прошёл он этот путь.
* * *
Звонок сквозь время: как ты там? Мы, в общем, знаем как, но, всё же?..
Хоть мы идём к одним вратам, Но не во всём же мы похожи. Как там народ? Или толпа? Всё так же путает понятья? Народ
– высок. Толпа глупа. И как итог: все люди – братья. Одно и то же… Боже мой! Веками время в вечность льётся, А мир, как был большой тюрьмой Для мысли, так и остаётся. Попытки что-то изменить Неспешны и микроскопичны. Но тянется сквозь время нить Прозрений и
эмпатий личных. И если миру суждено Когда-то всё же выйти к свету, Мы выпьем светлое вино За светлую судьбу поэтов.
* * *
О любви пели звёзды в ночи, Копошились под звёздами люди. Им казалось, что небо молчит, Что так было всегда и так будет. Звёздный хор продолжал свой вокал, Пел о вечном, о чувствах прекрасных. Голос в уши людей проникал, Только всё это было напрасно. Человеческий слух не привык Принимать откровения свыше. Заикнись лишь про звёздный язык, Сразу скажут: поехала крыша.
* * *
Сапфировая гладь озёр Среди сверкающего снега. И здесь, куда ни кинешь взор, Повсюду чистота и нега. Внизу клубящийся туман Скрывает домики селений. Там дрязги, суета, обман И мельтешенье поколений. Здесь
– мысли вечности текут Неторопливо, без эмоций, Но только здесь найти приют Надолго нам не удаётся.
* * *
В политике погряз
– назад дороги нет. Наркотик власти иссушает душу И под пустой высокопарный бред Остатки прежних идеалов рушит. И жизнь летит стремглав в тартарары, Хоть кажется
– к величию и славе, Под шёпот восхищенья – до поры, Пока вдруг не окажешься в канаве. И рой соратников перепорхнёт к другим, Чтоб яро рвать всю жизнь твою на части. В том, что мы ради власти натворим, И капли изменить не в нашей власти.
* * *
Так хочется порой сойти с ума… Но трап убрали церберы рассудка. Не может ум
– плавучая тюрьма – К чужой земле пристать ни на минутку. Плывём по воле ветра и судьбы Навстречу нескончаемым рассветам. Хоть горько сознавать, но мы рабы Не нами сотворённого сюжета.
* * *
Жизнь в ослепительном бреду, И я по жизни вдаль бреду. Глаголить истину устав, Теперь одно я чту
– устав. В уставе, что ни пара фраз, Выходит новый парафраз. В уставе есть на всё ответ, И больше ничего в нём нет. Устав, по сути,
– книга книг. В нём не один вопрос погиб. Для тех, кто слеп
– он яркий свет. Для зрячих – несусветный бред. Он избавляет нас от дум, Чтобы могли мы жить в бреду. И мы живём, мозгам назло. А как безмозглым повезло…
* * *
Железной поступью идёт за веком век По хрупким человеческим рассудкам. Цепляется за мифы человек,
Не осознав, что жизнь – всего лишь шутка. Журчит сквозь время разума родник, Но никуда в итоге не впадает. И лишь один загадочный шутник, Быть может, что-то в этом понимает.
* * *
У истины тысячи лиц И тысячи слов для прикрытья. Следит она из-под ресниц За таинством кровопролитья. И льётся за истину кровь, А ей, кровожадной, всё мало. Закончится битва
– и вновь Звучит та же песня с начала.
* * *
Жизнь завершается не вдруг. Она стократно намекает, Что завершился этот круг И наше время истекает. Казалось бы, о чём грустить, Ведь новый путь ещё неясен. О нём ещё нельзя судить, Вдруг он окажется прекрасен. Но так устроен человек, Что вечно перемен страшится. А ведь по сути жизнь
– разбег, И нужно на прыжок решиться.
* * *
Мысль пришла, хвостом вильнула И в глубины подсознанья Издевательски нырнула, Оборвав процесс познанья. И сижу я бестолково, Говоря: «Что это было?» И всё жду: а может, снова Мысль придёт. Ведь приходила…
* * *
Зыбкие тени в трепещущих шторах. Снежный узор на оконном холсте. Тени героев, с безмолвным укором Вдруг пролетевших стремглав в пустоте. Тени созданий больного рассудка, Брошенных им в мире сказок и грёз. То, что для автора было лишь шуткой, Стало причиной мучений и слёз. Так и не связаны лентой сюжетной, Мечутся тени в бессмыслице лет. И укрепляется мысль незаметно: Может быть, в этом и был весь сюжет?
* * *
Проходят минуты, проходят года. Листаются жизни страницы.
Сюжет, если правду сказать, ерунда. Герои – всё скучные лица. К чему издавался сей нудный роман? Неужто без смысла, без цели? Ползёт со страниц кружевами туман, Как дым из-под запертой двери. А что если книга окажется вдруг Собраньем туманных пророчеств? И тайные знаки толпятся вокруг, Но разум их видеть не хочет? Ответ, очевидно, приходит в конце В чеканных словах эпилога. И в странной улыбке на добром лице Далёкого близкого Бога.
* * *
Никакие происки судьбины Не способны нас свернуть с пути. Мы идём средь жизненной равнины И нам далеко ещё идти. Ничего, что путь лежит во мраке. Верим мы, что свет блеснёт в конце. Лучше жить с надеждою в бараке, Чем без всякой цели во дворце.
* * *
Запах сырости и грибов. Лист упавший наполнен влагой. Закрывают стволы дубов Затаённую пасть оврага. По тропинке бреду сквозь лес, Просто так без убогих планов. Опускается дождь с небес, Монотонно шурша в бурьянах. Капли-бусинки по ветвям Разбросала повсюду осень. Дни последние октября Время в тихую даль уносит.
* * *
На шахматной доске вскипают в битве страсти. Конь вражеский горяч
– аж пар идёт из пасти. Ладьи ведут дуэль с проворной королевой, И мечутся слоны направо и налево. Скрывается король за частоколом пешек: Пора за всё платить, а он ведь не безгрешен. Ошибки и «зевки». Расчёты и просчёты. Сообщества фигур как люди сводят счёты. И вряд ли сознают участники сраженья, Что воплощают в жизнь совсем не их решенья.
* * *
Когда остынувшим умом Ты пролистаешь всё былое, То вдруг поймёшь: в тебе самом Всё то, что было бед виною. А ты клеймил судьбу, врагов, Эпоху и паденье нравов, Не понимая: мир таков, Что и бальзамы, и отравы Здесь каждый выбирает сам. И сам себе судьбу слагает. Ну а затем на небеса Вину за это возлагает.
* * *
Позабыты полёты во сне. На приколе мой старый биплан. И не манит уже по весне Ветер странствий в солёный туман. В суете повседневных забот, Нескончаемых мелочных дел Паутиной зарос самолёт, И бессменный пилот поседел. Но порою в прошедшем мелькнёт Не свершившихся замыслов вал.
Он отбросит и возраста гнёт, И никчемных занятий завал. И когда налетит этот вал, И отступит на миг суета, Вдруг захочется сесть за штурвал И опять закричать: «От винта!»
______________________________________________________________________________________
Валерий Румянцев – литературный
псевдоним двух авторов. Зорькин Борис Иванович родился в 1951 г. в Оренбургской области в
семье судьи. Среднюю школу окончил с золотой медалью. Учился в Куйбышевском авиационном институте, на юридическом факультете
Северо-Осетинского государственного университета. Окончив филологический факультет
Воронежского государственного педагогического института, три года
работал учителем, завучем в одной из школ Чечено-Ингушской АССР. После
окончания Высших курсов КГБ СССР на протяжении тридцати лет служил в
органах госбезопасности. Из органов ФСБ РФ уволился в звании полковника.
Проживает в г. Сочи, работает директором санатория.
С 1988 года выступает в печати в соавторстве с волгоградским писателем
Гребенюком Валерием Владимировичем. |