* * *

Подруг все больше, а врагов все меньше –
Ох этот признак зрелости у женщин!
В нем ужас отраженья в зеркалах
И светские беседы – вот уж страх!
И вряд ли в расстоянии причина
Того, что я почти неразличима
В твоих глазах…


Октябрь

Не бывает дней контрастней,
Дней мятежней – и покорней:
Пламенеющие кроны,
Индевеющие корни.

Перед этой – под ногами
И над головою – бездной
Делается весь твой опыт
Лишь нагрузкой бесполезной,

Не спасают разум чуткий
И хваленая отвага.
Здесь одно возможно средство,
Вечное: перо, бумага...


Журавли

Вот холодно, как иностранцы,
Страну не чужую, свою
Бросают птенцы – новобранцы
В седом журавлином строю.

Бывают мгновенья на свете:
Осенние листья горчат,
И взрослые плачут, как дети,
Как взрослые, дети – молчат...


Сумерки

И смотрит осень желтыми глазами,
И день проходит – солнечный был день.
Висит заката выцветшее знамя
Над крышами ближайших деревень.

Давно умолкли грозы, стаи птичьи,
Округа опустела, замерла.
Стоит ноябрь во всем земном величье –
Ведь холод величавее тепла.


* * *

Не паникуй, мой друг, пройдет и это.
Невероятно, чтобы не прошло.
Ночь миновала, пронеслась комета,
Наш век – и тот отходит тяжело.

А за пределом жертве высшей меры
И праведнику – рядом зимовать...
...Вот если души все-таки бессмертны
То есть из-за чего паниковать...


Зимние сумерки

Снег – почти до небес,
Свет – почти до земли,
Старый дом, старый лес
От дороги вдали.

Ноет ветер в трубе,
Крепнет лед на реке,
Как печаль о тебе
От тебя вдалеке.

Но, видать, не сильна
По тебе эта боль,
А не то бы она
Ощущалась тобой.

Коченею, как лес,
Где напрасно росли
белый снег – до небес,
Белый свет – до земли.


* * *

Враждебная, с челкою черной
И взором – острее огня,
Считайте себя отомщенной:
Он больше не любит меня.

Он где-то, он – птица на ветке,
Его не удержишь в руках.
Уж месяц, как смолкли соседки
Про губы мои в синяках.

Я знаю, бестактно...
                                  Но вы же
Прошли до меня этот путь...
Как жить? – научите. Как выжить! –
Когда ничего не вернуть...


* * *

Предчувствие тепла...
Мы были так живучи,
Что можем представлять
Научный интерес.
И смутно на душе.
Так праведника мучит,
Привыкшего к земле, –
Предчувствие небес.

А может, мы и впрямь
Диковинной породы?
Иначе кто бы смог,
Удачей не храним,
Не зная ни любви,
Ни Бога, ни свободы,
Прожить изрядный век
Предчувствием одним?..


* * *

Метель сатанеет как волк, а не птица,
И улицы бьет, не ласкает...
«Смоленская»... Как моей жизни ни виться –
Отсюда она вытекает.

Бываю порой у беды на примете –
Не пишется, не говорится,
Но Старый Арбат существует на свете,
А стало быть, жизнь моя длится.

Пронзителен воздух, дымки́ застывают
Над старой арбатской пекарней...
И жаль, что значительней жизни бывают, –
Не жаль, что бывают шикарней...


Песенка

Меркнет день, тает снег,
Поспешает птица,
Видя издали цель
Своего пути.
Вот бы мне так лететь,
Чтобы возвратиться
И ни разу вовек
Глаз не отвести!

Ветер воет вокруг,
Как пылинку гонит,
И роняет с небес,
И о землю бьет...
Вот бы мне прикорнуть
На твоей ладони
И проспать всю беду –
Навзничь, напролет!..


* * *

– Ты знаешь, что такое свет? –
Спросил меня слепой сосед. –
Он, как далекий теплый звук,
Прокалывает тьму вокруг
Навеки, на мгновенье... Нет,
Не знаешь ты, что значит свет!..–

А снег идет, идет, идет,
Проходит день, проходит год...
Слепой сосед, не можешь ты
Увидеть в инее кусты,
И странный улицы виток,
И ржавый на двери замок...
В пустые окна бьет зима...
Не знаешь ты, что значит тьма!..


Кабинет

Здесь всё по-прежнему:
И шторы булавкой сколоты,
И бумаги навалены
На столе и на табуретах.
Лишь любимые люди,
Так плотно населявшие стены комнаты,
Постепенно тускнеют
И по одному – уходят с портретов.


* * *

Над русским полем сумрачно и голо
Тоскует птица.
И небо сыто душами по горло,
А бой все длится.

Опять беда ни в чем не знает меры
И рвет на части.
Но в мире нет безропотнее веры,
Чем вера в счастье.


* * *

Мы умрем с тобой в третьем тысячелетье,
Даже если вечером – все равно на рассвете,
Потому что на вдохе, на старте века,
Это важно для суеверного человека.

Здесь нам все знакомо только в наброске.
Здесь уже не бывали Бунин и Бродский.
Ну а мы, не задумываясь, сиганули
Под мгновенья, сгустившиеся, как пули.

И живем теперь, хорошо ли, плохо.
Человека редко красит эпоха.
Чаще он один, как циркач на шаре,
Лишь собою спасаем и украшаем.


* * *

Казалось, здесь каждый кустик знаком,
Но стало смутно и странно,
Когда овраг, словно молоком,
Наполнился вдруг туманом.

И охнул закат, и прервался путь,
И взгляд оценил глубины:
Березы стоят в молоке по грудь,
По шею стоят рябины.

И пес, будто зная, что жизнь одна,
От дома, от спелых грядок
Летит, чтобы вылакать все, до дна, –
И счастье, и непорядок.


* * *

Ветра нет, но зябко у воды,
И деревья смутны, как во сне...
Может, нынче свет моей звезды
Наконец дотянется ко мне?

Даже не очнутся берега,
Только сердце грохнет в тишине
И у закадычного врага
Пробегут мурашки по спине…


* * *

И все-таки я помню о тебе.
Так путник, заплутавшийся в судьбе,
Забыть не в силах полдень конопатый,
Перед околицей последний дом,
И речи, различимые с трудом,
И легкость не пугающей утраты...

Как больно помнить то, что никогда
Не повторишь...
Казалось – ерунда.
Но неприютно, железнодорожно
Два пламени, два карих, вслед глядят.
Слова-то ладно, а вот этот взгляд
Забыть не можно...


Слава

Уж лучше пусть приходит – незаслуженная,
Похожая на школьное вранье,
Ворованная, жалкая, простуженная...
Уж лучше так, чем вовсе без нее.

Не для того, чтоб сразу же зазнаться,
Расправить два поношенных крыла, –
А чтоб смутиться, вспыхнуть, отказаться,
Но все-таки запомнить, что была.


* * *

Теперь в согласии с судьбой
Дни коротаю
И даже, ладно, быть с гобой
Уж не мечтаю,
А лишь бы просто был в живых
И жил как хочешь –
При свете кленов огневых,
При свете ночи.


Вопрос

Уже не замутненное слезами,
Сквозь боль и забытье,
Зачем опять встаешь перед глазами,
Ушедшее мое?

На фоне туч серебряных и крика
Из ближних школ –
Что ты глядишь так холодно, так дико,
Так хорошо?..


* * *

Откуда эта холодность? Откуда
Бесстрастность рук и отрешенность глаз?
Мы соли вместе съели меньше пуда,
Но слез добавь – и будет в самый раз.

И все напрасно.
Неохотно, куце,
Но все ж всплывает месяц надо мной, –
Хоть я смогла уйти, не оглянуться
И в столб не превратиться соляной...


* * *

Уже не верю сплетням про друзей
И на врага уж не ищу управы –
Всё более близки они и правы,
Мой личный населившие музей.

Для жизни в равной степени важны
Поддержка их – и страстная опала.
Когда бы не они, кого бы стала
Я различать на фоне тишины?

Тебя лишь одного, мой свет, мой мрак, –
То самый верный друг, то главный враг.

 

Анна Гедымин. Новый год. Стихи
Анна Гедымин. День Восьмой. Стихи
Анна Гедымин. Исполнение желаний. Рассказы