Любовь Левитина родилась и большую часть
жизни провела на Урале (г. Свердловск, ныне Екатеринбург).
Окончила биофак Уральского государственного университета. Физиолог,
биохимик, врач-лаборант; работала в Курганском НИИ ортопедии и
травматологии им. Г. А. Илизарова. Занималась наукой,
преподавала, позже заведовала клинической лабораторией в детской
больнице. Имеет более 30 научных печатных работ. С 1993 г. живет
в Израиле, последние несколько лет – социальный работник. Автор
двух поэтических книг: «Не сжигайте мосты» (Новокузнецк, 2012) и
«Гербарий неисполненных желаний» (Краков, 2016). Публиковалась в журналах «День и Ночь», «Союз писателей», «Русское литературное
эхо», «Что есть истина?», «Эдита», «Эмигрантская лира», а также
на порталах «Сетевая словесность», «45-я параллель» и в других
изданиях Израиля, России и Англии. Финалист и лауреат ряда
международных поэтических конкурсов, в том числе: лауреат премии
имени Игоря Царева «Пятая стихия» (2018) и конкурса Интернет-журнала «Эрфольг» (2018),
финалист VII Международного
поэтического конкурса «45-й калибр» имени Георгия Яропольского
(2019).
ЛЮБОВЬ ЛЕВИТИНА
ГОРЬКОЕ СЧАСТЬЕ ЖИТЬ
Берта и Миша
Берта и Миша не очень ещё и старые: какой это возраст – всего-то по семьдесят четыре. Трапезничают на кухне вместе дружной парою, а потом разбредаются по квартире.
В квартире красивый ковёр и миленькие обои, светло и чисто, нигде никакой пыли.
Так случилось, что с разницей в год инсульт подкосил обоих, теперь получше, но двигаться трудно и много чего забыли.
Утром их посещает сиделка Алла, убирает, ходит на рынок, потом затевает печиво. Берта смотрит по
телику сериалы, Миша – футбол. Вторая сиделка, Катя, приходит вечером.
Дни похожи, как близнецы, но каждый – жизнь, попробуй вырви-ка, поэтому надо, хочешь не хочешь, вставать с кровати. Берте и Мише нравятся нежные сырники, особенно, если их приготовит Катя.
Большой фотоснимок на стенке у Берты в спаленке, там на природе Миша с цветами, а Берта босая. На фото они молодые, и дети маленькие, а нынче выросли, живут отдельно, но родителей не бросают.
Соня, дочка, в Штатах, раз в месяц примерно звонит по скайпу, Саша, сын, иногда заходит, занят по горло и выше. Дети хорошие, очень любят маму и папу, то есть маму Берту и папу Мишу.
Саша пишет докторскую диссертацию, у него семья и большая зарплата. Но рвётся в Женеву, и родители не просят его остаться, иначе им будет казаться, что виноваты.
Так и живут, незаметные, в доме многоэтажном, Берта засыпает у телевизора, а Миша весёлый, смеётся, шутит. Конечно, одним в стране им будет немного страшно, но это никак не меняет сути.
Магазин Якова
В южной части Тель-Авива,
не особенно престижной,
Яков держит бакалею –
магазинчик небольшой.
Всё расставлено красиво,
протирает полки трижды
в день его супруга Лея,
аккуратно и с душой.
От семьи Багратишвили
он из «Грузии печальной»
отчей Грузии чудесной,
по рождению еврей.
Вы к нему не заходили?
Яков – сам себе начальник.
Сам придумывает песни,
напевая у дверей.
У него детишек двое,
их автобус возит в школу,
сын Давид и дочка Сандра.
Яков хочет четверых.
И плывут в потоке зноя
звуки песенки весёлой
юрким стилем саламандры
вдоль кирпичных мостовых.
Магазин открыт до ночи.
Покупателей немало.
В сотне метров синагога,
рядом сквер хранит уют.
Забегает люд рабочий,
забредают нелегалы.
Собираясь у порога,
под беседу пиво пьют.
Никого не обижая,
он со всеми одинаков.
Хорошо идёт торговля,
для страны и для семьи.
А страна-то не чужая,
был бы мир, и будет Яков,
сберегая дом и кровлю,
песни складывать свои.
Семья
Нельзя сказать, что нет родни у Ривы. В Ашдоде сын, всегда готов помочь, частенько брат звонит из Тель-Авива, из Питера звонит и пишет дочь.
Квартирка небольшая, без балкона и старая, но главное, своя. В не лучшем из районов Ашкелона у Ривы есть ещё одна семья. В ней всех нетрудно видеть постоянно, в ней Рива назначает имена, и ждут Серёжа, Гоша, Марь Иванна, когда во двор спускается она.
Конечно, Рива им необходима – у каждого проблемы и дела. Неделю был в бегах красавчик Дима, а Марь Иванна снова родила.
И Рива их отчитывает строго: – Ох, Дима, нет ума-то, молодёжь. Нельзя бежать, не глядя на
дорогу, смотри мне, загуляешь – пропадёшь. – А ты бы, Марь Иванна, постыдилась, сожителей меняешь, всех
мастей. Веди себя прилично, сделай милость, не вешай на меня
своих детей. – От вас мне вред выходит на поверку, дождётесь – разозлюсь и не
приду. Откуда средства взять пенсионерке, чтоб всем купить
приличную еду? – Да ладно, налетайте посмелее. Я, глупые, добра желаю вам. –
И кормит, поит, лечит их, жалеет, и гладит по ушастым головам.
Уютный двор, старушка на скамейке, под солнцем дремлют кошки и коты –
её питомцы, славная семейка. И в мире нет ни зла, ни суеты.
Не жалко
Закончилось придуманное счастье,
цена ему – в базарный день пятак.
Не жалко, что приходится прощаться,
а жалко, что приходится вот так.
Уходишь с непреклонностью солдата,
готовит память воду в решето.
Не жалко, что припомнится когда-то,
а жалко, что припомнится не то.
Закат всплывает медно-красной рыбой –
удачный, но потерянный улов.
Не жалко слов, что мы найти могли бы,
а жалко, что не ищем этих слов.
Кино немое. В долгом эпизоде
ты, я и третьей – скука, а не грусть.
Не жалко, что в финале ты уходишь,
а жалко, что и я не остаюсь.
Горечь
Столько горечи, столько горечи,
никогда всю её не вычерпать.
Под руками сломались поручни,
время тихо итожит вычеты.
Выпускаю слова весёлые,
пусть свободно гуляют в полночи,
а они, беззащитно голые,
покрываются слоем горечи.
Вычищаю её украдкою,
всё равно проступает пятнами...
Снова к чаю готовлю сладкое,
что ж оно так горчит, проклятое?
Темнота
Грусть подкрадывалась к ней как-то незаметно
и
овладевала ею постепенно, как потемки комнатой.
А. П.Чехов Пепельница рикошетит окурком,
окурок падает и прожигает скатерть.
Образуется дырка. Или дурка?
Время не катит.
Точнее, катит, но не туда.
Секундами капает день. Синхронно – вода
из крана.
Ложиться – рано.
Наблюдаю за мотыльком:
как он ищет защиты у люстры под потолком
от темноты
«Эй, ты!» –
окликаю.
Насекомое удивляется – кто такая?
А кто я? Не отвечаю.
Хочется выпить крепкого.
Чаю.
И конфет – вместо сигарет.
Счастья нет.
И не будет.
Л-ю-ю-ди!
Я вас когда-то видела наяву?
Непонятно, кого и зачем зову.
Никто не слышит.
Кошки орут на крыше.
У них не кончается весна.
А я сижу одна
и легко
(в недрах души, ну очень глубоко,
ощущая себя поэтом),
пишу какую-то дребедень.
При этом
Темнота незаметно съедает день.
………
День почти растворился в утробе тьмы,
и со мной перешёл на «мы».
Из солидарности я к нему проявила милость.
Заулыбались лампочки включённые.
Пантера чёрная
споткнулась о люстру и подавилась,
поперхнулась, спряталась и стала рыжей.
Мотылёк к предмету своей мечты подлетел поближе.
Нарезая круги, притягивал ватты.
Как же мне спасти этот глупый комок мохнатый?
И крылатый.
Эй, дружок, послушай, твой танец шалый
может стать последним.
Раз так, пожалуй,
отбирать не стану у тьмы обречённый день я,
а верну прожорливой хищнице на съеденье.
Календарь
Опадают листья календаря,
ветер их по улицам не разносит.
Длинным строем дат за окном пестря,
за листком листок убывают в осень.
Снова день упал на ладонь ко мне,
выпускать на волю невыносимо.
Календарь листву разбросал к весне,
что оставил – осенью сложит в зиму.
Похудеет, слипнется к январю,
бесполезным станет и обнажённым.
Ночь уйдёт к другому календарю –
до поры облиственному пижону.
Сколько мне осталось календарей?
Дни листками падают всё быстрей.
Распробуй зиму
Желтеет месяц живым бананом,
промокший мир бередя обманом,
но в том не твоя вина.
Лишь память зрима и покаянна,
и ты себя ощущаешь пьяным –
без праздника и вина.
Здесь дождь латает судьбу стежками,
а ты дурачишь её стишками,
бросая слова в тетрадь.
Судьба устала писать анамнез,
она давно разбросала камни
и требует их собрать.
Кто знает, сколько шагов до края:
спешить, роняя и собирая,
покуда густая тьма
ночами ищет финал сюжета,
в котором нет ни весны, ни лета.
А нынче – твоя зима.
Чего ты хочешь ещё добиться?
К чему гоняться за синей птицей,
по нервам пуская ток?
Взгляни на дело с других позиций:
не стоит злиться и торопиться,
пора подводить итог.
Ещё ты можешь летать вблизи, но
всё тяжелей от камней корзина,
где нежились миражи.
Активизируй в крови энзимы,
на вкус и запах распробуй зиму
и горькое счастье жить.
|