Рискуя вызвать гнев искусствоведов, берусь утверждать, что с незапамятных времен главным критерием в искусстве было, есть и остается простенькое “нравится — не нравится”. Честь и хвала высоким теориям, но истинной мерой вещей является здесь, по счастью, чистое и непредвзятое мнение о творении художника любого доброжелательного человека — от неискушенного новичка до высоколобого критика. Доброжелательность подчеркиваю особо, ибо равнодушными, а тем паче злыми глазами увидеть подлинное невозможно.

Это я к тому, что на выставку художников Марии Козаровецкой и Михаила Странда “Почти пейзажи” в Галерею “А3” нужно идти не готовясь и не настраиваясь — с восприятием девственно чистым. Просто придти сюда из осенней сырости арбатских переулков, чтобы не только согреться, но и согреть душу. Поверить в хорошее можно и в наше недоверчивое время...

Нежные, легкие, светящиеся пейзажи Марии (“Почка”, “Сад”, “Хамовники. Осень”, “Дебаркадер”, “Яблони” — да все, все, какие тут есть!) и просто звучащие, вибрирующие работы Михаила (например, “Пурпурный закат. Один из многих закатов”, “Яблоко”, “Летний полдень”) дарят столько тепла и света!

Искренне советую оставить обязательные для всякого вернисажа рассуждения (в данном случае — о Кандинском, например, или о традициях средиземноморской культуры...) и остаться — во внутренней тишине — один на один с доброй магией этих полотен. И вы поймете, что я права.

В своем скромном информационном буклете к открытию выставки художники, кроме скупых автобиографических данных, поместили лишь цитату из древнекитайского мыслителя Чжан Яньюаня, жившего в IX веке: “...Ту Кайчжи, живший при династии Цзинь, построил для занятий живописью высокую башню. Он был, воистину, мудрым мужем древности. Если не делать так, то вдохновение не найдет себе выхода и угаснет бесплодно. Как может тогда художник явить в своих картинах сущность вещей? ...И если в такое-то время вдруг входит какой-нибудь пошлый человек и расстраивает твои мысли и чувства, тогда все пропало!”

Уподобляться такому человеку и мешать художнику — последнее дело. Но поскольку я застала эту творческую и супружескую пару в редкую минуту относительной праздности (если не считать приема гостей-зрителей), то рискнула задать им несколько спонтанно возникших вопросов.

Мария: Только “благодаря”! Вопреки чему-то сделать что-то хорошее очень трудно. Для творчества мне нужно органичное душевное состояние.

Михаил: Да, сделать что-то “вопреки” нельзя. Просто надо стараться не допускать плохое в себя. Я не работаю постоянно (в отличие от Маши): если чувствую, что упираюсь в стену — с точки зрения живописи, а не бытовых проблем, конечно, — то делаю паузу. Живопись, во всяком случае, абстрактная, подошла к такому порогу, который не перешагнул еще ни один художник. Каждый к нему, в конце концов, подходит, останавливается и пройти дальше не может ... В этом для меня главная сложность.

Мария: К сожалению, не пою! Очень бы хотела, но не умею... А к своей внутренней музыке я, конечно, прислушиваюсь — и она близка тому, что на моих картинах. И как мне приятно, что сегодня здесь звучал именно Моцарт!

Михаил: Если говорить о каких-то мелодиях в моих работах — то, конечно, они не звуковые, а живописные...

Мария: Когда существует общее жизненное и творческое пространство, то не влиять друг на друга нельзя... Интересно, что именно вчера, когда мы разместили здесь нашу экспозицию, я почувствовала, что Мишино влияние, особенно в некоторых моих работах, пусть не прямое, — безусловно, есть... Но поскольку это первая наша “двойная” выставка, то я жду, что, может быть, благодаря ей я и сформулирую, как и в чем это происходит.

Михаил: Если это соавторство, то в той же степени, что и соавторство с миром вообще... Я считаю, что наше взаимное влияние весьма опосредованно. Мы не учимся друг у друга напрямую, просто наблюдаем, подмечаем что-то интересное — и все это — капля за каплей — нас постепенно наполняет чем-то новым.

Мария: Очень сложный вопрос. Тут столько аспектов! Вспоминается чисто коммерческий русский салонный художник прошлого века Клевер. Он стоил тогда безумных денег, был очень богат, занимался благотворительностью. Это сейчас искусствоведы его ругают и противопоставляют передвижникам, а в свое время, я думаю, он чувствовал себя вполне успешным.
И Сезанн — вершина невероятная — который страшно мучился... Материальный успех и признание современников он получил только в самом конце жизни. Но ведь он был и до этого велик!
Значит, все-таки настоящий успех — это твое внутреннее ощущение, собственная оценка, состоялся ли ты как художник...

Михаил: Мои знакомые, приехав из Индии, рассказывали, что видели там нищих, которые сидят в луже и улыбаются... Им хорошо. Так и художник — если он, независимо от внешних условий, ощущает в себе внутреннюю гармонию, значит, он как творческая личность успешен. Остальное все вторично.

Выставка продлится, увы, недолго — до 5 ноября, поэтому, чтобы не упустить возможность радостного общения с творчеством 
Марии Козаровецкой и Михаила Странда, советую поторопиться!

Дополнительную информацию о выставке вы можете получить в рубрике “Галерея”.