 |
|
   |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Татьяна МАРТЮШЕВА
“СПРОСЯТ: КАК ПЕРЕЙТИ ЖИЗНЬ?”
Думаю, для многих, (как, впрочем, и для меня до самого недавнего времени), жизнь и творчество удивительной семьи Рерихов, окутаны атмосферой — ну если не легенды — то, во всяком случае, некой отстраненности, пространственной и временной... Убедиться в относительности сроков и расстояний мне помогла встреча с человеком, который долгие годы был близко знаком со Святославом Николаевичем Рерихом, одним из представителей этого необыкновенного — родственного, творческого, духовного — союза. Татьяна Ивановна Мурашкина — доцент Бауманского университета и одновременно — председатель Международного Совета Рериховских Обществ. В первый момент моложавость этой хрупкой и миловидной женщины, честно говоря, обескураживает: когда же началось многолетнее (!), во многом определившее ее жизнь знакомство?!.. — ...Мне очень повезло. Я с детства жила в Индии: мой отец, Иван Михайлович Харченко, был дипломатом и проработал в этой сказочной стране более двадцати лет.
Со Святославом Николаевичем мои родители познакомились в 1954 году. Они были поражены, встретив художника, уже четверть века живущего в этой стране и настолько сохранившего свою “русскость” — он нес в себе лучшие черты истинного русского интеллигента. Уже при первом знакомстве стало ясно, что перед ними большой мыслитель. Так началась их крепкая дружба, продолжавшаяся тридцать девять лет. Ну а я была десятилетней девочкой, когда впервые увидела Святослава Николаевича... Он пришел к нам в гости со своей женой, актрисой, первой леди индийского кино Девикой Рани. Они сидели в гостиной в креслах и беседовали о чем-то с моими родителями. Я не помню этого, наверняка интересного, разговора, зато хорошо помню свои ощущения: эта пара была ослепительно красивой, хотелось ими любоваться и — одновременно — было даже страшновато на них смотреть, как боишься смотреть на Солнце, чтобы не ослепнуть... С тех пор представление о настоящей Красоте связано для меня с образом Святослава Николаевича. Он излучал “нечто” — чрезвычайно благодатное для окружающих. Даже глядя ему вслед, люди ощущали необычность этого человека. Я хорошо помню Святослава Николаевича на его собственных выставках — в Индии и у нас в России. Он всегда на них работал, два часа утром и еще два — вечером, общаясь с посетителями и обсуждая темы своих картин. Святослав Николаевич появлялся в залах — шел легкой упругой походкой — и к нему устремлялись люди... Его слушали необычайно внимательно, не отрывая глаз от него самого... Прекрасный облик автора так гармонировал с его картинами!
Возвращаясь к своим детским впечатлениям, я всегда вспоминаю беседы, которые сердечно и без взрослой снисходительности вел с нами (со мной и моими сестрами) этот замечательный человек. Такие разговоры, (как я понимаю уже сейчас), были направлены на расширение нашего сознания. Он, как подлинный педагог и психолог, никогда не произносил назидательных речей. Приводя примеры из своей жизни, Святослав Николаевич мягко направлял наше сознание в нужное русло. Много рассказывал нам о жизни насекомых и зверей. В своих рассказах он делал акцент на то, что вся Природа — живая, что мы живем в океане Сознания, что даже у простейших организмов есть не только инстинкт... Святослав Николаевич говорил, что мысль — это живая энергия, разлитая повсюду, каждый маленький живой организм несет в себе зачаток этой энергии. Он любил повторять: “Жизнь, как вы знаете, полна замечательной мудрости и чудес. Эта замечательная мудрость разлита во всем”. По мере того, как мы росли и развивалось наше сознание, темы наших бесед углублялись. Святослава Николаевича интересовал прежде всего человек — с его внутренними возможностями. Он рассказывал нам о некоторых людях Индии, об их удивительной способности совершать нечто, для нас в высшей степени поразительное и необъяснимое. “Ну назовите это чудесами, если вам так удобнее!” — улыбался Святослав Николаевич. Он привлекал наше внимание к тому, что в природе существует много тайн, которые ждут своих исследователей. Тут надо обязательно вспомнить, что все творчество Святослава Николаевича — это отображение глубоких философских мыслей Учения Живой Этики, носителями которого была семья Рерихов. Оно посвящено космической эволюции человечества. Цель жизни семьи Рерихов заключалась в передаче этого Учения всем нам... Так вот, Святослав Николаевич был очень тонким популяризатором. Он никогда ничего не навязывал, а мягко, исподволь заронял интерес в умы и сердца своих слушателей. Между прочим, это учение все годы советской власти было в нашей стране под строгим запретом. В тридцатые-сороковые годы его последователи попадали в лагеря и расплачивались за приобщение к нему собственной жизнью. Вплоть до восьмидесятых годов таких людей исключали из партии и выгоняли с работы. Поэтому Святослав Николаевич говорил об этом с нами и другими советскими людьми крайне осторожно. Мы долгие годы и не подозревали о существовании Живой Этики. — Татьяна Ивановна, поскольку Вы изучаете Живую Этику уже долгие годы, объясните, пожалуйста, нам, не приобщенным, в чем главный смысл этого учения? В чем его важность и новизна? — Это учение посвящено законам развития человечества, планеты, космоса... Оно дается человечеству в двадцатом веке, когда заканчивается определенный эволюционный цикл развития нашей планеты. И поскольку все в Природе находится в постоянном движении и взаимодействии, нынешний этап эволюции связан с особым влиянием различных планет, когда к Земле устремлены очень мощные энергетические потоки. И чтобы человек в этих новых условиях выжил, он должен им соответствовать. Мы должны понять, что человека нельзя рассматривать отдельно от Земли и от Космоса. Мы отвечаем не только за свои поступки, но и за слова, и — прежде всего! — за свои мысли. Живая Этика или Агни Йога — это учение о Мысли. Человек должен понимать, что именно мысль — самая мощная энергия в мироздании, которой можно пользоваться по-разному — и созидать, и убивать. Без осознания этой важнейшей истины на данном эволюционном этапе человечество может погубить и себя, и свою планету. Эти идеи проходят через творчество всей семьи Рерихов. Их было четверо: родители — Николай Константинович, Елена Ивановна и сыновья — Юрий и Святослав. И каждый из них — гений. — Жизнь подарила Вам удивительную Встречу. Все Ваши воспоминания о Святославе Николаевиче, на мой взгляд, драгоценны. И все же, есть ли среди них какое-то наиболее яркое? Может быть, главное? — Когда я думаю о Святославе Николаевиче, мое сердце просто трепещет... Конечно, дороги все воспоминания о нем. Но есть и особенно важные... Я уже говорила, что мы долгие годы ничего не знали о Живой Этике и воспринимали Святослава Николаевича просто как очень хорошего и близкого человека. С ним я всегда сравнивала других людей — он был для меня высшим критерием их оценки и, конечно, моего собственного поведения. И только когда через много лет после нашего знакомства я наконец нашла и стала читать книги Живой Этики, погрузилась в высокую философию, в красоту этого учения, ощутив при этом огромную радость, только тогда я стала понимать, с каким Человеком свела меня жизнь! В этих книгах я нашла ответы на главные вопросы. Высокая истина — она есть, и к ней надо стремиться! Потрясла меня последняя фраза из книги “Зов”:
Все это было “мое” — то, что будет со мной всегда, при любых обстоятельствах внешней жизни. И мне страстно хотелось выразить Святославу Николаевичу такое важное для меня чувство. Он в это время был в Индии, и я очень ждала очередного его приезда в Россию.
И вот наконец он в Москве! Мы идем в гостиницу “Советская”, где они с женой любили останавливаться, и внутри у меня все кипит от радости и волнения... И Святослав Николаевич почувствовал это мое горение! Пока мои родители раздевались в прихожей, он быстро провел меня в гостиную (хотя всегда, по всем законам вежливости, сначала уделял внимание старшим), посадил за стол и посмотрел на меня с самым живым интересом... И когда я произнесла: “Святослав Николаевич, наконец-то! Мне попали в руки книги Вашей матушки, и я нашла там очень много ответов на свои внутренние вопросы!” При этих словах глаза у него загорелись, он крепко сжал мою руку и сказал: “Я рад, я очень рад! И теперь всегда, сколько бы Вы ни читали эти книги, Вы всегда будете находить там очень много полезного”. В тот момент Святослав Николаевич удивительно преобразился, хотя в обычном состоянии был человеком очень сдержанным. Тогда я поняла, как важно было ему услышать, что эти книги распространяются, читаются и усваиваются людьми. — Для всех нас Святослав Николаевич — всемирно известный художник, великий мыслитель, а для Вас — еще и близкий человек... Каким он был в обыденной жизни? — ...У него были очень выразительные глаза. Я в них видела всегда такую глубокую любовь и теплоту... что я просто ни с чем не могу это сравнить! Он был очень внимательным. Помню, как мы ездили с сестрой в Ленинград, чтобы посмотреть его картины (“Господом твоим”, “Триумф Евы”), которые были запрещены к показу у нас в Москве. Стояла холодная ленинградская зима, а нам было тепло от искренней заботы Святослава Николаевича, который непременно интересовался: “Теплая ли у Вас шубка?”, “Кушали ли Вы?” А за столом обязательно говорил жене: “Закажи мороженое для детей”, хотя “детям” было уже далеко за двадцать... Он был сердечен и прост. И этим раскрепощал любого человека, с которым общался. Но это была великая простота, признак очень высокой духовности. Святослав Николаевич вовсе не был закован в какие-то аскетические нормы поведения. Он был очень остроумен и так заразительно смеялся! — Значит, в его облике не было ничего таинственного? Никаких знаков приобщенности к великим загадкам бытия? — Во внешних проявлениях не было ни малейших признаков высокомерной загадочности. И когда я стала читать эти книги, я сказала себе: “Боже мой! И это все написала матушка нашего Святослава Николаевича! А я-то думала, что она писала мемуары... А здесь — такая Высота, такая Мудрость и... Тайна! Кем же она была? И кто Те, которые послали им зов с Гималаев? И кто же Он? Такой близкий, простой в общении... Мы тут с ним чаи распиваем, а его семья и, следовательно, он сам имеет отношение к тайнам мироздания, к тому, что и сказать нельзя! Вот это да!” Но расспрашивать о сокровенных загадках этого, безусловно, Посвященного Человека я не то чтобы не смела — у меня даже не возникало подобного желания! Я хорошо понимала, что такие вопросы не задают — на них и не отвечают... Только читая эти книги, которые заставляют думать, ты можешь открывать тайну за тайной, и счастье — расшифровать их самостоятельно! — Святослав Николаевич Рерих — всемирно известный художник, занесенный во Франции в список Бессмертных. Прекрасно, если там смогли по-настоящему оценить его творчество... Хотя, как мне кажется, до подлинного признания и понимания его работ люди, в большинстве своем — и на Западе, и у нас в России, еще очень далеки... А что для Вас главное в его искусстве? Какие картины — самые любимые? — Масштаб личности художника отражается в глубине его творчества. Мы пока только подступаем к изучению наследия семьи Рерихов. Возможно, его будут знать лучше лет через сто-двести... Конечно, Святослав Николаевич был награжден правительственными наградами многих стран — как художник, мыслитель и общественный деятель, так много сделавший для сближения народов Земли... И все же... У нас о Святославе Рерихе сейчас написаны всего три маленькие брошюрки. О величайшем художнике двадцатого столетия! Думающие критики сравнивают его творчество — по глубине образов, по масштабности, по уровню поставленных проблем, по мастерству исполнения — с произведениями художников эпохи Возрождения. Он мастер красок! Посмотрите на эти чистые тона — они светятся! Его техника индивидуальна и виртуозна. Среди его картин очень много особенно мной любимых. Конечно, трагический триптих “Распятое человечество”... Когда-то запрещенное к показу, оно находится сейчас в Музее искусств народов Востока... (Но принадлежит Музею Рерихов, созданному Святославом Николаевичем!) “Пиета”... Эта картина оплакивания Христа производит сильнейшее впечатление — зрителю передается состояние ее героев! Очень люблю картины “Вечная жизнь”, “Молчание”, “Весна”, “Господом твоим”, портрет танцовщицы Рошан Вадшифдар. Вообще, мне трудно сказать, что мне не нравятся какие-то картины кисти Святослава Николаевича... Они хороши все. Чего стоят только его пейзажи! Например, целая серия изображений таинственной пятиглавой Канчанджанги. Она изображена у него в разное время суток, и пейзажи имеют разные названия. Скажем, “Канчанджанга. Тайный час” — изображает первые мгновения рассвета, это в Индии — время всеобщей молитвы...
Кстати, работал Святослав Николаевич, как и его отец, сразу над несколькими полотнами. Суть этого метода состояла в том, что, когда он переходил от мольберта к мольберту, у него попеременно нагружались и отдыхали разные центры сознания... Святослав Николаевич не терял ни минуты — и написал за свою жизнь около четырех тысяч картин! И это при том, что он серьезно занимался орнитологией и минералогией, работал в институте “Урусвати”, возглавлял большое количество культурно-просветительских организаций, был педагогом — основал и патронировал школу Ауробиндо Бхоша... У него, как и у всей этой семьи, никогда не было выходных и отпусков. Всей своей жизнью они доказали верность положений Живой Этики, в том числе — и о безграничной силе творческой энергии человека. Сейчас я попыталась рассказать о Святославе Николаевиче главное, поскольку понимаю, что в одном и даже во многих интервью передать весь масштаб, всю многогранность этой личности просто невозможно... ...Судьба преподнесла мне самый главный свой подарок — встречу с Рерихом. Именно он дал мне бесценный импульс — для творчества и осознания жизни. Благословенна память о нем!
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
